Книга Хозяева Земли. Социальное завоевание планеты человечеством, страница 60. Автор книги Эдвард Уилсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Хозяева Земли. Социальное завоевание планеты человечеством»

Cтраница 60

В поисках этих первопричин следует помнить, что разграничение между уровнями естественного отбора применительно к человеческому поведению достаточно условно. Эгоизм и даже возникающий под действием родственного отбора непотизм, если они идут рука об руку с изобретательностью и предприимчивостью, могут способствовать общим интересам. Наверняка уже тогда, когда эволюция наносила последние штрихи к когнитивному портрету человека (то есть до выхода из Африки около 60 000 лет назад и сразу после него), в человеческом обществе существовали влиятельные семьи — первобытные аналоги Медичи, Карнеги и Рокфеллеров. Их стремление обеспечить главенствующее положение себе и родственникам приносило пользу обществу в целом. С другой стороны, и групповой отбор не всегда действует во вред конкретной особи. За выдающиеся заслуги перед племенем человек мог получать высокий статус и привилегии, способствующие распространению его генов.

Тем не менее в общественной эволюции есть железное правило: эгоисты побеждают альтруистов, но группы альтруистов побеждают группы эгоистов. Победа никогда не является абсолютной — чаши весов, на которых лежат силы отбора, не могут прийти в крайнее положение. Торжество индивидуального отбора привело бы к распаду обществ, торжество группового отбора — к появлению человеческих муравейников.

Каждый член общества несет гены, на продукты которых действует индивидуальный отбор, а также гены, на продукты которых действует групповой отбор. Каждый человек связан с другими членами группы сетью общественных взаимодействий. От них в какой-то мере зависит, сможет ли он выжить и размножиться. Родство влияет на структуру сети, но не является ключом к ее эволюционной динамике (что бы ни утверждали сторонники теории совокупной приспособленности). Ключевую роль играет наследуемая склонность к бесчисленным взаимодействиям — дружбе и предательству, образованию союзов, обмену информацией, взаимным одолжениям, короче говоря, всему тому, из чего складывается повседневная общественная жизнь.

В доисторические времена, когда человечество оттачивало свое когнитивное мастерство, общественная сеть человека совпадала с сетью его общины. Люди жили разбросанными группками, насчитывавшими не больше сотни членов (чаще всего, вероятно, их было около тридцати). Они были знакомы с соседями и, если судить по современным охотникам-собирателям, могли образовывать союзы. Межгрупповое взаимодействие выражалось в торговле, обмене молодыми женщинами для экзогамных браков, а также в соперничестве и мести. Но главное место в общественной жизни человека занимала его группа, сплоченная связующей силой общественных взаимодействий.

С наступлением неолита (около 10 000 лет назад) характер общественных сетей коренным образом изменился. Появились первые деревни, затем вождества. Сначала они увеличивались в размерах, а потом распадались на части. Эти части перекрывались, или выстраивались в иерархии, или теряли связь друг с другом. В общественном сознании конкретного человека складывались калейдоскопические узоры из родственников, единоверцев, коллег по трудовой деятельности, друзей и чужаков. Общественное существование стало менее устойчивым. В современных промышленно развитых странах социальные сети усложнились до невозможности, вконец сбив с толку наше по сути все еще палеолитическое сознание. Инстинктивно мы не готовы к цивилизации. Мы жаждем принадлежать к маленькой, сплоченной общине, какие преобладали на протяжении сотен тысяч лет нашей предыстории.

Современная жизнь вносит разлад в мощнейшее стремление человека — стремление влиться в сообщество. Это побуждение, или, лучше сказать, настоятельную потребность, мы унаследовали от очень дальних предков. Человек — безнадежно племенное существо. Удовлетворить эту потребность можно по-разному (вариантов бесчисленное множество) — в кругу семьи, в этнической или религиозной общине, в политической партии, в клубе по интересам. В любой такой группе человек столкнется с соперничеством за более высокое положение, но также найдет доверие и единство — «фирменные знаки» группового отбора. Переизбыток перекрывающихся и постоянно меняющихся групп заставляет нас нервничать. Нам очень хотелось бы знать наверняка, какой же из них мы должны присягнуть на верность?


Рис. 24–1. Взаимосвязи в современном обществе гораздо обширнее и противоречивее, чем когда-либо раньше. На рисунке показаны социальные сети 140 студентов университета. Последний качественный скачок произошел с развитием Интернета и появлением таких социальных сетей, как, например, Фейсбук. (Источник: Nicholas Christakis and James M. Fowler, Connected: The Surprising Power of Our Social Networks [New York: Little, Brown, 2009].)

Хозяева Земли. Социальное завоевание планеты человечеством

Пока мы так мучаемся, нами правят инстинкты, запутывая нас еще больше. Однако некоторые из них, если мы мудро последуем их велениям, могут нас спасти. Например, в нас заложена инстинктивная способность к сопереживанию. Мы можем, уже замахнувшись, сдержаться и не нанести удар. За последнее время проведено немало исследований, проливающих свет на функционирование моральных побуждений в мозге. Была сделана многообещающая попытка объяснить «золотое правило» нравственности — возможно, единственную заповедь, которую мы находим во всех организованных религиях. Оно лежит в основе всех этических рассуждений. Когда великого законоучителя и философа рабби Гиллеля попросили объяснить Тору за то время, пока он стоит на одной ноге, он ответил: «То, что ненавистно тебе, не делай другому, — в этом вся Тора. Остальное — комментарии».

То же самое можно было бы выразить словосочетанием «принудительное сопереживание». Оно означает, что люди, за исключением психопатов, автоматически чувствуют боль других. Как утверждает Дональд Пфафф в книге «Нейробиологические основы честной игры», мозг не просто состоит из разных отделов — в нем нередко протекают разнонаправленные процессы. Ученые все лучше понимают молекулярные и клеточные основы первобытного страха — реакции, возникающей под действием определенных стимулов. Когда есть предпосылки к альтруистическому поведению, его уравновешивает автоматическое «выключение» вызывающих страх мыслей. На фоне этой стычки двух процессов индивид, уже настроившийся враждебно и готовый к насилию, психологически «теряет» себя, отчасти отождествляясь с противником.

Мозг двуликого Януса, которым является наш вид, представляет собой сложнейшую высокоорганизованную систему нейронов, гормонов и нейротрансмедиаторов. Процессы, которые она генерирует, могут в зависимости от ситуации подхлестывать или же гасить друг друга.

Страх — это в том числе и поток импульсов через миндалевидное тело, которое содержит связи с нервными цепями, отвечающими одновременно за страх, память о страхе и подавление страха. Сигналы, проходящие по этим связям, соединяются и проходят в другие части переднего и среднего мозга. По-видимому, в то время как миндалевидное тело является источником страха как простой эмоции, более сложные чувства боязни перед конкретным человеком или объектом проистекают из центров обработки информации в коре головного мозга.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация