После близости она, как обычно, доверчиво прильнула к нему. Он привык к тому, что она прижимается к нему даже во сне, словно нуждаясь в физическом контакте, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Он привык заниматься с ней любовью на рассвете. Чаще всего они вместе принимали ванну или душ. Он привык болтать с ней после официальных мероприятий, обмениваясь наблюдениями и знаниями, и всегда с удивлением слушал ее интересную точку зрения. Он завтракал с ней и Даудом, наслаждаясь растущим взаимопониманием в вопросах воспитания мальчика. Он гордился ее успехами на государственных мероприятиях и тем, как она быстро учила его родной язык. Он смеялся вместе с ней над тем, чем был не в состоянии поделиться с другими. Ему нравилось отдыхать вместе с ней.
За последние месяцы она стала ему настоящей женой.
Что же пошло не так?
Почему она так поступила?
Идрис подошел к ней ближе, с удовлетворением и обидой наблюдая, как Арден прижалась к стене.
– Благородство! Ты говоришь мне о благородстве? По-твоему, наш брак основан только на нем? – Идрис был так зол, что даже не удосужился говорить тише, чтобы не разбудить Дауда в соседней комнате. От ярости в его жилах бурлила кровь. – А как насчет нас, Арден? Тебя и меня? И Дауда? – Он наклонился над ней, и она прижала голову к стене. Но Арден не выглядела испуганной. Она казалась уставшей, и это задело его за живое.
После того, что она сделала, оскорбив его, он по-прежнему о ней беспокоится.
– Ты говорил, – тихо сказала она, – что мы заключаем этот брак ради тебя, меня и нашего сына. Я думаю, будет лучше, если Дауд, подрастая, не станет видеть, как распадается наш брак. Лучше полюбовно расстаться сейчас и прийти к компромиссу, чтобы мальчик рос с обоими родителями.
Компромисс. Еще никогда Идрис так не ненавидел это слово.
– Ты врешь. Что бы ни стояло за твоими действиями, это никак не связано с Даудом, – произнес он и махнул рукой на постель. – Это касается тебя и меня.
Идрис сразу заметил, как у Арден затрепетали веки и она сразу отвела взгляд в сторону, будто боясь, что он увидит правду в ее глазах.
А какова правда? Арден навредила Идрису. Она словно взяла церемониальный меч его деда и полоснула им по груди Идриса. Он еще ни разу не испытывал подобной боли, которую он не понимал и не мог контролировать. Но это придало ему решимости.
Он сделал еще шаг в ее сторону. Она подняла голову, чтобы лучше видеть его лицо. Он почувствовал, что она приготовилась к бою, и услышал, как она прерывисто вздохнула.
– Интересно, что ты имеешь в виду? – спросила она, и он задумался над ответом.
– Ты зря думаешь, будто смущаешь или подводишь меня, – сказал он. – И ты об этом знаешь. Я горжусь тем, как ты привыкаешь к новой жизни. У тебя дар располагать к себе людей, ты заставляешь их чувствовать себя желанными гостями. Ты любишь людей, ты интересуешься ими, и это очевидно.
Она округлила глаза:
– Но я…
– Возражения не принимаются. Ты знаешь, что я прав. Разве я не говорил тебе, какая ты замечательная? Ты быстро освоила свои королевские обязанности. Ты уже завоевала сердца половины детей школьного возраста в стране и их родителей. И это только пятьдесят процентов твоих успехов.
Идрис не понимал, как ему удается подбирать для нее убедительные слова, но знал, что идея прятать Арден от людей, как какую-то позорную тайну, совершенно абсурдна.
У нее нет причин переезжать из Золотого дворца.
– Теперь о моих любовницах, – произнес он, и она вздрогнула.
Он сразу насторожился. Похоже, ей не все равно, будет ли он ей изменять.
Конечно, ей не все равно. Если бы она отреагировала иначе, он бы возмутился.
Мысль о том, что Арден и его кузен были любовниками, пробудила в Идрисе ранее неизвестные жестокие инстинкты. Он успокоился только после того, как она убедила его, что у нее четыре года не было ни одного мужчины.
Идрис ее единственный любовник.
Подумав об этом, он испытал знакомое всепоглощающее удовлетворение. Идрис единственный мужчина в ее жизни, и он намерен им оставаться. Он не позволит, чтобы у Арден появился любовник.
Внезапно он все осознал и от неожиданности слегка отпрянул от нее.
– Мои любовницы, – медленно повторил он, размышляя. – Ты не желаешь встречаться с моими любовницами.
Казалось, этот хриплый, напряженный и суровый голос принадлежит не ему.
Неужели он в самом деле был таким слепым?
Сердце едва не выскочило у него из груди, он судорожно задышал, пытаясь справиться с чудовищным осознанием.
– Ты обещал, – сказала она. – Ты согласился скрывать их от меня и Дауда. – Она сердито уставилась на него, упершись руками в бока и воинственно выпятив нижнюю губу. В белом шелковом платье, с распущенными по плечам золотистыми волосами, зеленовато-голубыми глазами, похожими на драгоценные камни, Арден выглядела поразительно красивой.
Как он может хотеть другую женщину, когда у него есть Арден?
Идрис покачал головой и моргнул, понимая абсурдность своего предположения.
Подойдя, она толкнула его рукой в грудь.
– Благородный человек не отказывается от своего слова, – сказала она.
Идрис накрыл ладонью ее руку, которую она прижала к его груди в области учащенно бьющегося сердца. Арден замерла и широко раскрыла глаза, ее гнев сменился удивлением.
– Ты чувствуешь? – прохрипел он. – Вот до чего ты доводишь меня, Арден. – Говоря, Идрис ощущал, как его душа наполняется страстным и великолепным чувством.
Она постаралась высвободить руку. Уголки ее губ опустились, она нахмурилась.
– Ты злишься на неудобства, которые я создала. Вот и все.
– Я не злюсь, – произнес он. – Я в ярости. Я был в ярости. Но сейчас я успокоился.
Тем не менее его сердце колотилось очень часто. Пусть он перестал сердиться, но теперь испытывал одновременно самое удивительное и пугающее чувство.
Идрис с трудом сглотнул, его кадык дернулся.
– Мне все равно, Идрис. Я просто хочу, чтобы ты меня отпустил. – Арден чуть не всхлипнула, и ему стало не по себе. Он в десять раз сильнее чувствовал ее боль.
Подняв другую руку, Идрис отвел волосы с ее щеки, снова поражаясь мягкости ее кожи. Он закрыл глаза, пытаясь сохранить этот момент абсолютного осознания, вдыхая идущий от нее легкий аромат цветов апельсина.
– В моей жизни не будет других женщин, – произнес он.
Наконец она перестала от него вырываться.
– Что ты сказал?
– У меня не будет других женщин. Я никогда не хотел заводить любовниц.
– Но ты говорил…
Открыв глаза, он посмотрел на ее ошеломленное лицо:
