Однако мы не говорили испытуемым, что списки состоят из нейтральных и эмоциональных слов. Эмоциональные слова – это, например, «ненависть», «убить», «смерть». Нейтральные слова – это слова вроде «стол», «стул», «нога». Мы обнаружили, что обычные люди вспоминают эмоциональные слова лучше нейтральных и что миндалевидное тело и передняя и задняя поясная кора больше задействованы в обработке эмоциональных слов, чем в обработке нейтральных. Удивительно, чего только не узнаешь о работе мозга с помощью функциональной томографии.
Я смотрел на огромный компьютерный монитор, пока маленькая красная полоска медленно ползла к концу, показывая, что анализ данных приближается к стопроцентному завершению. Я почти закончил обработку первого исследования, где сравнивались результаты психопатов и непсихопатов в тесте на эмоциональную память. Понадобилось четыре тюремных транспорта, чтобы привезти достаточно заключенных. Я часами вылизывал данные до идеального состояния, чтобы оптимизировать анализ. Мне пришлось исключить нескольких просканированных, потому что они слишком сильно двигали головой, из-за чего изображения оказались слишком размытыми. Я перепроверял все по два и по три раза, чтобы обеспечить полную достоверность результатов, которые должны были вот-вот появиться на экране.
Я сидел, попивал кофе и ждал. Казалось, что полоска ползет наверх целую вечность, но вот, наконец, она остановилась у последней отметки.
На экране возникли слова «обработка завершена». Я бросился к клавиатуре и впечатал данные, которые хотел сравнить.
Где в мозге психопатов проявился недостаток эмоциональной обработки слов?
Компьютер Sun зажужжал, напрягая процессор и память. Когда на экране стали появляться изображения первых результатов исследования по нейровизуализации преступных психопатов, я подумал о том, какая дорога привела меня сюда: о всех выходных и будних днях, которые я провел в тюрьме, о всех поездках взад-вперед, интервью с заключенными, встречах с руководством больницы и департамента исполнения наказаний, о всех наших планах, о всех прошедших годах.
Экран заполнило крупное изображение четырех снимков мозга, где синий цвет показывал те области, где у психопатов проявился дефицит эмоциональной обработки. И я раскрыл рот.
Миндалевидное тело и передняя и задняя поясная кора были выделены ярко-синим цветом – то есть они менее активны у психопатов, чем у обычных людей.
Это был один из тех редких случаев в жизни ученого, когда исследование показало именно то, что ты и ожидал. У психопатов оказался дефицит именно в тех областях, где мы и предсказывали. У них аномальный мозг. Я смотрел на первое прямое научное доказательство того, что их мозг отличается от мозга любого нормального человека.
Слезы вдруг заполнили мои глаза, пока я вглядывался в экран.
Я распечатал цифры и выбежал в коридор, чтобы узнать, не осталось ли в кабинетах кого-нибудь из коллег, чтобы показать им результаты.
Доктор Лиддл был у себя и говорил по телефону. Я ходил взад-вперед мимо его двери, пока он не положил трубку. Тогда я вошел и передал ему листы.
Он посмотрел на них, улыбнулся и без колебаний сказал:
– Надо отправить это в Science.
– Вы думаете, что Science напечатает статью о психопатах? – спросил я.
– Да. Это слишком интересно. Редакторы, может быть, даже не сразу сообразят, что с этим делать, – ответил он. – Пусть это будет вашей первой задачей; давайте отошлем статью. И покажите остальной команде. Это просто замечательно.
Журнал Science считается лучшим научным журналом в мире. Редакция публикует лишь небольшую долю присылаемых статей. Для большинства ученых опубликовать работу в Science – это предел мечтаний.
Я вернулся в лабораторию и стал писать о результатах первого исследования преступных психопатов с помощью фМРТ. Я корпел над текстом, желая найти правильный баланс и интонацию для читателей журнала.
Мы отправили рукопись через пару недель и с тревогой ждали ответа, который скажет нам о нашей участи. Прошла неделя, и ни слова. Я вернулся в тюрьму, чтобы отвлечься от мыслей о статье.
Редакция Science ответила через десять дней, что отправила нашу рукопись на рецензирование. Около 90 процентов статей не проходят дальше первого редактора. Первое препятствие мы преодолели.
Проползли еще две недели в ожидании рецензии. Я чуть ли не каждые две-три минуты проверял почту. Когда пришло письмо из Science, я чуть не упал со стула. Коллеги, прочитавшие нашу статью, пришли в восторг – и сердце у меня скакнуло к горлу. У рецензентов есть только мелкие замечания, которые нам следует учесть в правке. Редакторы Science предложили нам прислать исправленную статью. Моя команда была в экстазе. Я постарался как можно лучше учесть все комментарии и снова отправил статью в редакцию.
Прошло еще две недели, и потом я получил письмо, которого никогда не забуду. Нашу статью в итоге отвергли. Редакторы написали, что, хотя результаты им очень понравились, их смутил слишком малый размер выборки и что общественность может извлечь слишком категорические выводы из нашего исследования. Наша работа, сказали они, имеет огромное значение для судебно-правовой системы, и, прежде чем опубликовать ее в Science, редакция хотела убедиться, что результаты могут быть воспроизведены на более крупной выборке психопатов.
Я был ошарашен. Мы несколько лет работали над этим исследованием. Большинство участников моей группы буквально рисковали жизнью, чтобы его завершить.
Но все-таки я понял, что редакторы журнала правы. Наша выборка действительно слишком мала. У нас в исследовании было всего восемь психопатов и восемь непсихопатов. Слишком трудно было доставить в больницу больше заключенных. Число участников у нас было вполне типично для исследований психиатрических пациентов с помощью МРТ, но это действительно ставило некоторые важные научные вопросы, которые могла бы решить более крупная выборка.
Наша команда собралась, чтобы обсудить варианты. Мы решили отправить рукопись в лучший психиатрический журнал Biological Psychiatry. Ответ с рецензией пришел довольно быстро, и нашу рукопись приняли для публикации. Первая статья об фМРТ-исследованиях на преступных психопатах была готова. Мои коллеги радовались от души, но я не разделял их энтузиазма. Я был раздражен, мне хотелось большего. Я хотел просканировать больше психопатов, и мне не хотелось, чтобы меня хоть когда-нибудь еще могли упрекнуть в недостаточности данных. Я должен был найти решение.
Путь вперед
Закончив первое фМРТ-исследование, я вернулся к своим энцефалограммам и интервью с новыми заключен ными. В свободное время я написал статьи о пяти ис следованиях для диссертации и подачи в рецензируемые журналы.
Моя диссертация близилась к завершению, и я собирался, так сказать, прыгнуть в последний горящий обруч – защитить докторскую в университете. В УБК защита проходит устно, и кафедра приглашает участвовать все университетское сообщество.
