– Ладно, не буду. Но суть в том, что твоему мужу очень нравилось, чтобы он был альфа-самцом, а ты так, принеси-подай, пошла на фиг, не мешай. Сашка, да очнись ты! Брак это не поглощение одной личности другой, а союз двух самостоятельных людей. А ты жила так, будто тебя не было, не только обслуживала своего ненаглядного, но и заслуживала свое право существовать, дышать, думать. Только Витькино одобрение делало тебя живой.
– Лида, ты глупости говоришь.
– Ничего не глупости! Ты искала себя не в себе, а в глазах мужа, а там в лучшем случае отражение, а не ты. Я считаю, раз уж родилась, так имеешь право быть такой, как есть, и с мужем жить такой, как есть!
– Ну так ты и развелась, – буркнула Александра.
– Так и ты развелась!
Александра только вздохнула и в этот момент едва не упустила кофе.
– Сандра, ты знаешь мои принципы. – Лида на секунду приобняла подругу, как в детстве. – Все, что готова дарить, дари, а что не готова – за то бери сто процентов предоплаты. И никогда не надо жертвовать, это не просто вредно, а прямо-таки пошло!
– Ты закончила воспитательный процесс?
– Да! Хотя нет, погоди минутку, что-то еще хотела донести до твоего угасающего сознания… А, вот: твой бывший делал этих детей без твоей помощи. Как теперь говорят, это было только его решение, поэтому ты абсолютно ничего ему не должна. И детки, конечно, милые, и очень жаль, что потеряли мать, но им ты тоже ничего не должна. Если тебе нравится с ними возиться, то ради бога. Написала книгу, позанималась собой, свободное время появилось – вперед, звони Виктору, мол, готова посидеть с детьми. В два привезешь, в восемь заберешь. Не устраивает моя помощь в таком формате – иди на хрен. А сейчас ты находишься в каком-то совершенно идиотском положении: разрушаешь собственную жизнь, чтобы Витька сохранял свои сибаритские привычки.
Александра не стала спорить, понимая, что подруга приехала не для того, чтобы принять ее новый образ жизни, а только лишь с одной целью – высказать свое мнение. Какие аргументы ни приведи, они останутся непонятыми.
Сама она тоже не собиралась глубоко обдумывать Лидины сентенции, но когда подруга, сгрызя половину раскритикованного печенья, а вторую половину забрав с собой, уехала, Александра не могла выкинуть ее слова из головы.
Вдруг вспомнилась Маргарита, как та ходила прибираться втайне от Виктора. Бедная Инга! То, что жена врач с мировым именем, руководитель высочайшего уровня, не имело никакого значения в глазах Виктора. Только одно его волновало – насколько новая супруга обеспечивает ему беззаботное и комфортное существование. «Справляешься с обслуживанием моей царской задницы – ладно, так и быть, совмещай дом и работу, а уж как ты там все успеваешь, меня не касается. Сама по ночам не спишь или втихаря кого-то нанимаешь, пофигу, главное, что я доволен!» Разве это справедливо?
Нет, не все хорошо было в этом браке, не все так благостно, как выглядит на семейной фотографии… А у нее самой разве было лучше?
Правильно Лида сказала, она как алкоголичка. Четверть века прожила, не зная себя и не желая знать, растворившись в чужих желаниях, а когда развод позволил ей наконец встретиться лицом к лицу с собой, понять, что она существует и сама по себе, а не только когда заслуживает похвалы мужа, она не выдержала и сорвалась обратно.
Не вынесла трезвости.
Могло же быть иначе, могло! Она была вполне способна совмещать дом и работу и второго ребенка была в состоянии родить. Ну, не разводила бы цветы во всем подъезде, не держала бы коллекцию статуэток на открытых полках, а убрала бы под стекло, чтобы не протирать каждый день пыль. Готовила бы суп не каждый день, а два раза в неделю, как все нормальные женщины, и не пекла бы по воскресеньям пирожные, а в будни печенье к чаю. Может быть, Виктор сам бы отпаривал свои брюки и помогал бы ей гладить постельное белье, которое бы менялось не чаще раза в неделю. Жили бы себе два увлеченных человека, она – учитель, он – врач, растили бы детей… Может, Виктор тогда бы и не изменял жене, потому что с ней было бы интересно.
Александра засмеялась этому абсурдному предположению. Пора бы понять, что бывшему мужу интересна только его собственная персона. Какая Лида молодец, что приехала и вправила мозги одуревшей подруге! «Души прекрасные порывы» дело хорошее, но как источник существования не годится. Пройдет гораздо меньше пяти лет, прежде чем нерадивого автора погонят из писательского цеха, и на что тогда жить? Брать деньги у Виктора? Но полноценную зарплату няньки и домработницы он ей платить не станет, «родные же люди, Сашуля», ограничится жалкими подачками. Александра представила ужасную картину, как он приводит в дом молодую и красивую жену, а ей, старой и опустившейся, некуда уйти… И она остается как бы из милости и в благодарность делает всю работу по дому. Может, на Новый год и день рождения ей будут дарить какие-нибудь обновки… От ужаса Александра передернулась. Надо срочно что-то менять, а вернее, бежать от Виктора впереди собственного визга, пока не превратилась в приживалку.
Они с Мешковым все равно хотят съехаться, когда он вернется, и как оно будет выглядеть на практике? Александра станет метаться между домами Мешкова и Стрельникова? Двусмысленное положение, которого долго не потерпит ни один нормальный мужчина.
В общем, надо подыскать приличную семью, сдать им городскую квартиру и отдавать эти деньги Стрельникову. Пусть делает с ними что хочет – няню берет или пропивает, главное, ее совесть будет чиста.
Она действительно ничего не должна ни бывшему мужу, ни его внебрачным детям.
Осталось только набраться смелости и сказать это Виктору.
Шелестя шинами по опавшим листьям, подъехало такси. Александра вышла проводить Виктора к воротам, и, перед тем как выйти, он не удержался, притянул ее к себе и прижался щекой, как делал всегда, когда уезжал в командировки. Александра вдохнула знакомый запах мужского одеколона, и на глаза навернулись слезы – так это оказалось похоже на прежние времена. Совсем как раньше, она собирала его в путь, уложила смену белья, бритвенные принадлежности, зубную щетку и полотенце, отгладила свежую сорочку, приготовила костюм и подобрала галстук. Костюм остался еще с ее времен, она прекрасно помнила, что мастер в ателье чуть неровно пришил подкладку слева, и чтобы этот дефект был незаметен, надо особым образом отпарить пиджак. Что ж, портной гадит, утюг гладит, дело известное. Портфель тоже был подарком Александры на позапозапозапрошлый Новый год и до сих пор прекрасно сохранился, а вот превосходная кожаная куртка покупалась уже не на ее памяти. В их семье этот род одежды вообще считался вульгарным.
Александра отстранилась, последний раз оглядела бывшего мужа, пригладила прядь волос, поправила галстук и воротничок сорочки. Поцеловала в щеку, пожелала легкой дороги и махала рукой, пока он не сел в такси. Что бы там ни было, а человек должен пускаться в путь с легким сердцем. Скажет, что не будет больше сидеть с детьми, когда он вернется. Не с порога, конечно, но в тот же день. Предупредит заранее, чтобы он смог подыскать няню или еще как-нибудь устроить свои домашние дела.
