Годами тлеет дискуссия о том, можно ли относить к виду Homo erectus восточноафриканских людей, обозначаемых как Homo ergaster. Одни считают, что они не так уж сильно отличаются от классических яванских питекантропов, другие склоняются к тому, что их можно разнести в разные виды. В последнем случае под названием Homo erectus остаются лишь внеафриканские гоминиды среднего плейстоцена; послеэргастеровых же африканских можно назвать Homo leakeyi, Homo rhodesiensis, Homo mauritanicus или еще как-нибудь.
Тут возникает новый соблазн уточнения: а не отделить ли поздних прогрессивных товарищей с крупным мозгом и специализациями в отдельный вид Homo heidelbergensis? Но нет предела редукционизму, ведь в черепах европейских архантропов при желании можно углядеть свою специфику и они отпочковываются все в тех же Homo heidelbergensis или более спорных Homo antecessor, а от Homo erectus остаются лишь азиатские формы.
Наконец, китайские представители тоже имеют личные особенности – Homo pekinensis, – и вот ареал эректусов сокращается до одной лишь Явы. Но и тут их настигает суровая рука дробителя: поздние яванские архантропы весьма специализированы, а потому, конечно, заслуживают выделения в Homo soloensis или Homo ngandongensis.
Заметьте, каждая точка зрения имеет свое веское обоснование, каждая подтверждается целым набором доказательств. В понимании Homo erectus ярчайшим образом выявилась проблема палеонтологического вида: как его понимать – как хронологическую стадию или географический вариант, какое число особенностей должно быть уникальным, чтобы признать его самостоятельным, валидным?
Поскольку от тяжких раздумий на эти темы начинает болеть голова, для облегчения своей участи антропологи и изобрели спасительный термин “архантропы” без внятных границ. Право слово – удобно! Все, кто явно не австралопитек и не неандерталец или сапиенс, имеет повышенную массивность и мозги в пределах современного минимума, – все архантропы. А дальше в их пределах можно с чувством разбирать локальные варианты, развлекаясь раздачей экзотических названий или, лучше, оперируя лишь каталожными номерами самих находок и их датировками.
Видимо, существовало как минимум две основные географические ветви архантропов – западная, или афроевропейская, и восточная, или азиатская. Потом ветви бурно ветвились. Европейские в последующем стали неандертальцами, азиатские – денисовцами и “хоббитами”, а африканские – нами.
Во времена архантропов люди из разных концов планеты могли сильно отличаться друг от друга – существеннее, чем расы современных людей. Особенно специфичными были яванские питекантропы. По всем возможным признакам они уклоняются от африканских и европейских сородичей и даже архантропов материковой Азии: у них более плоский лоб, сильнее выступает затылок, у последних представителей появляются экзотические специализации височной кости. Особенно велики челюсти яванских питекантропов. Это даже вызвало многолетнюю дискуссию среди антропологов.
Дело в том, что первыми находками на Яве были черепные крышки и бедренные кости. Несколько позже появились челюсти. Но антропологи, видимо, были не готовы к тому, что люди могут иметь такой жевательный аппарат. Поэтому обладатели челюстей были названы Г. Кенигсвальдом мегантропами древнеяванскими Meganthropus palaeojavanicus. Про них было написано весьма много, главным лейтмотивом всех этих работ было сравнение мегантропов с африканскими австралопитеками и выяснение – добрались ли австралопитеки до Явы и были ли они грацильными или же массивными. По пути возникли термины Australopithecus palaeojavanicus и Paranthropus palaeojavanicus. Удивительно, но за бурными обсуждениями мало кто обращал внимание на то, что картина получается более чем странная: среди десятков яванских находок черепные крышки принадлежат сплошь питекантропам, а нижние челюсти – мегантропам. Конец идее мегантропов положили находки черепов с лицевым скелетом (например, Сангиран 17 и Сангиран IX), а также открытия в Восточной Африке. Стало окончательно ясно, что большие крупнозубые челюсти вполне совместимы с черепными коробками питекантропов и это не их эксклюзивная черта, а модный тренд того времени. Теперь же слово “мегантроп” применяется просто для обозначения яванских челюстей, даже необязательно очень больших.
Более того, самая каноничная челюсть мегантропа – Сангиран 5 или Питекантроп C 1939 года – оказалась с наибольшей вероятностью орангутаньей (Tyler, 2004). Слава статистике и новым методам – теперь мы можем успешнее отсеивать зерна от плевел, а людей от обезьян даже по очень фрагментарным находкам.
Питекантроп – творец
Яванский питекантроп стал первым известным предком человека древнее неандертальца. Чего только про него не писали: и о примитивности его черепа, и о прогрессивности бедренной кости, и о болезни, поразившей бедро, и о незавидной судьбине, сгубленной в пасти злого крокодила. Последующие находки расширили диапазон тем. Челюсти, описанные как “мегантропы”, сравнивались с массивными австралопитеками Южной Африки, черепа – с эргастерами Восточной. Много рассуждений рассудилось на тему небывалой островной изоляции на краю Земли, приведшей к появлению странных нгандонгцев и совсем уж экзотических “хоббитов”. И только о жизни древних яванцев мы практически ничего не знали.
Дело в том, что кости их находили большей частью либо случайно, либо в сильно переотложенных слоях. Орудий в ассоциации с костями питекантропов никогда не обнаруживали, вплоть до того, что была выдвинута гипотеза “бамбуковой культуры”: дескать, когда вокруг растет полно бамбука, зачем колоть камни? Действительно, даже во многих современных культурах Юго-Восточной Азии и Индонезии из этого замечательного растения делается буквально все: дома, водопроводы, ножи, оружие, посуда, одежда, даже книги. Потребности же питекантропов были явно поменьше, так что им сей травы должно было хватать за глаза. Впрочем, и на Яве были-таки откопаны каменные орудия, правда весьма примитивные; они были описаны как патжитанская культура. Но все же эти корявые чопперы из кварцита были моложе тринильских отложений, в коих были найдены кости первого питекантропа.
Чем же занимались питекантропы?
Впервые завесу над этой тайной приоткрыл международный коллектив ученых, опубликовавший свои открытия в журнале Nature (Joordens et al., 2015). Эжен Дюбуа – первооткрыватель питекантропа – был настоящим ученым. В поисках обезьяночеловека он не забывал о других вещах и в числе прочего собрал коллекцию раковин из слоев в Триниле, в которых отрыл свои главные находки – бедренную кость и черепную крышку. Наконец, руки археологов дошли и до этих раковин.
Для начала были сделаны датировки. Методами 40Ar/39Ar и люминесценции возраст тринильских слоев был определен в 430±50–540±100 тыс. лет назад. Это заметно более поздняя дата, чем прежде считалось. Доныне слои Триниля получали датировки 0,9–1 млн лет, в наименьшем варианте – 710–780 тыс. лет.
Во-вторых, хитрыми способами сравнения химического и изотопного состава в очередной раз была подтверждена синхронность черепной крышки и бедренной кости. Уже в который раз исследователи убедились, что питекантроп с примитивным черепом и вполне современным бедром – не химера, а реальность (впрочем, в этом никто, кроме креационистов, не сомневался уже больше ста лет).
