— О… — только и смог сказать Фридрих.
— Вот так: годами мечтаешь о возможности запечатлеть такой исторический момент, а потом оказывается, что это адская работа! — писатель снова опустился за столик и в отчаянии уронил голову на руки.
Фридрих решил воспользоваться этой фазой тихого отчаянья, чтобы аккуратно поинтересоваться про кухню. Писатель блеклым голосом дал ему пару указаний, после чего Фридрих постарался удалиться так незаметно, как только можно. Всякое желание общаться с другими обитателями крепости у него пропало. Ему хотелось только поесть…
Работники кухни были просто на седьмом небе от счастья, что им довелось познакомиться с Фридрихом Львиным Зевом собственной персоной, так что ушел он с большим пакетом медового печенья в руках.
Так хорошо, как той ночью, Фридрих не спал уже давно. В комнате у них, правда, была всего одна кровать, но для Брумзеля имелась уютная ниша в стене, где он и прохрапел до тех пор, пока солнечный свет не стал пробиваться сквозь занавески.
Фридрих уже давно лежал с открытыми глазами, в счастливом полузабытьи, которое накатывает, когда спешить некуда, а в постели тепло и мягко. Вдруг в дверь постучали.
Фридрих вздрогнул и вскочил на ноги. Он просеменил по ковру и подал голос:
— Кто там?
И тут же сообразил, что на нем только длинное нижнее белье. Но что-то предпринимать было уже поздно.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли два шершня с корытами и целая вереница ос с ведрами воды.
— Это еще зачем? — удивленно спросил Фридрих. — Здесь же не баня!
— Ваша ванна, — прошепелявил один из шершней. — Королева приказала доставить вам две ванны. Ведь помыться после долгой дороги всегда приятно. К тому же, если желаете присутствовать на военном совете, принять ванну просто необходимо.
— О! — обрадовался Фридрих, с удовольствием глядя, как пенную воду ведро за ведром выливают в железные корыта. — Это очень предусмотрительно с ее стороны, большое спасибо!
Брумзель что-то пробормотал, вывалился из своей ниши и уставился на ванны.
— Молодец старушка, заботится о нас! — с воодушевлением сказал он и тут же снова заснул на полу.
Фридрих, который до сих пор, ковыряя в ушах, находил грязь из Молотобоя, радостно кивнул:
— Настоящий ангел!
А потом плеснул на Брумзеля холодной воды, чтобы тот проснулся.
Через десять минут две ванны с горячей водой и толстым слоем ароматной пены были готовы. Шершни и осы тихо удалились.
Как только дверь за последней осой закрылась, Фридрих скинул длинное белье и залез в ванну:
— А я уж думал, горячей ванны мне больше в жизни не видать!
— А пена-то зачем? — буркнул Брумзель, которому холодный душ несколько испортил настроение. — Мы же не барышни, чтобы купаться в пене с запахом роз!
— А мне все равно, — восторженно выдохнул Фридрих и нырнул в воду с головой, чтоб наконец как следует вымыть уши. А когда он снова показался над водой, в голову ему пришла забавная мысль: — Ха! Может, эта пена просто для того, чтобы ты не заметил, что это не обычная вода, а вальмю?
— Точно! Офрис хочет нас усыпить, — хохотнул Брумзель, натирая себе спину. Вода вокруг него медленно, но верно приобретала темно-серый цвет.
— Если бы у меня дома было вальмю, я бы так поступал каждый раз, когда ко мне в гости приезжают неприятные родственники, — подумал вслух Фридрих.
— Может, мы вчера ей слишком много наговорили, — ухмыльнулся Брумзель, — и теперь она не хочет нас видеть.
Он расправил хоботок и опустил его в воду. Фридрих заметил, как улыбка тут же исчезла у Брумзеля с лица.
— Что такое?
— Это действительно вальмю, — медленно проговорил Брумзель. — Ну, наверное, она ничего плохого не имела в виду. Только слишком долго там не сиди. С меня, по крайней мере, достаточно. — С этими словами шмель вылез из корыта.
— Но ведь ты только начал мыться! — возразил Фридрих.
— Я не хочу ничего сегодня пропустить, — объяснил Брумзель. — Но ты спокойно можешь проспать весь военный совет, если хочешь. Тебя-то внешняя политика Южной Стороны не касается.
— Может, я действительно посплю еще немножко, — сонно промямлил Фридрих.
— Давай-давай, — разрешил Брумзель. — А у меня куча работы накопилась. Ребята из подконтрольных мне отделов получили распоряжение присылать еженедельные отчеты сюда, а не в Белоскалье. Надо взглянуть, не пришли ли уже какие-нибудь, чтоб я мог начать с ними работать. Ну, а если их еще нет, то придется мне с парочкой растяп по душам поговорить!
Он вытерся и направился к двери.
Фридрих почувствовал какое-то странное беспокойство. Он вымылся дочиста так быстро, как только мог, и вылез из ванны. Потом еще облился холодной водой, чтобы проснуться как следует, и оделся.
Теперь можно было немного поразмыслить. После сегодняшнего военного совета миссия Брумзеля будет завершена, и он мог бы отвезти Фридриха домой. Так что неплохо было бы уже сейчас собрать рюкзак. Ему в любом случае хотелось быть готовым к обратной дороге, а всякие чествования совершенно не нужны. Может, конечно, Офрис хотела бы немножко повыставлять его героем, но на это Фридрих не очень-то надеялся.
Перед залом военного совета (который, как объяснил Брумзель, в менее спокойные времена служил и для бурных празднеств по случаю военных побед) была небольшая ниша с мягким сидением и книгами по стенам — настоящими книгами, а не «мудрой пудрой». Видимо, это было устроено, чтобы приятно коротать время в ожидании решений военачальников.
Фридрих не знал, когда начнется военный совет, поэтому устроился в нише и стал читать. За этим занятием полчаса спустя его и нашел Брумзель. На одной из башен заиграла труба.
— Ну, похоже, ты не скучаешь, — с довольным видом констатировал Брумзель. — Слышишь сигнал? Сейчас начнется военный совет. Ты здесь останешься или пойдешь со мной?
— Я бы поприсутствовал, если можно, — сказал Фридрих. Он рассудил, что вряд ли ему еще когда-нибудь выпадет случай стать свидетелем принятия важного политического решения. А здесь ведь вершилась мировая история.
— Ох, мне ужасно интересно, что она для меня выдумает, — Брумзель, улыбаясь, уселся в нише рядом с Фридрихом.
— Кто?
— Офрис, конечно. В секретной службе повышать меня некуда. Так что, может, мне предложат возглавить какое-нибудь министерство… Ладно, это еще вилами по воде, — Брумзель довольно хмыкнул. — А тебя… ну, тебя вряд ли можно порадовать чем-то сильнее, чем возвращением домой. Тебе же статус почетного гражданина ничего не даст. Если ты все равно за Безбрежным морем живешь!
— Может, вы могли бы мне кубок вручить, — сухо сказал Фридрих. — Тогда у меня хоть будет с чего пыль вытирать.
