«Нет, десерт был явно лишний», – думалось мне, когда я поднималась по лестнице. С каждым шагом расстояние между ступеньками увеличивалось, и я собиралась с мыслями всякий раз, планируя поднять ногу. И не пила же вроде… Мозг радостно подсунул воспоминание с условным названием «Данька и кисель». То-то повар так косился, когда я вторую чашку осушала. Но ведь не было! Не было там алкоголя! Самым дорогим – зеленой шевелюрой клянусь!
Споткнулась я случайно, но, как говорится, все к лучшему. Эту истину я вкусила, осознала и прониклась, едва сделала свой первый условно четвероногий шаг. Лестница больше не покачивалась, и даже ступеньки не вырастали, вот только как-то укоризненно смотрели на меня с лестничной площадки носки дорогих сапог. А потом их обладатель совсем уж бесцеремонно поднял тельце кикиморы, мое то бишь, и, как нашкодившего котенка, за шкирку, понес в номер. А я что? Я ничего. Доставка – это даже хорошо. Не придется ползти дальше.
Кажется, я заснула прежде, чем меня перенесли через порог.
Никогда не думала, что спать в обнимку с подушкой – такое несравнимое удовольствие. Она теплая, она мягкая, она заботливо стягивает с тебя одеяло… Что стягивает?!
Села на кровати, распахнув глаза во все пять копеек. Оживших подушек с функцией похищения одеял я еще не наблюдала. Но до чего странная я, до того и чокнутый мир. Э нет. Мир как раз обычный, просто подушка была очень… эм… как это сказать… нетипичной подушкой. Очень нетипичной. Вот сейчас проснется эта подушка и ка-а-ак объяснит мне, где я была не права этой ночью!
Сглотнула автоматически. Даже мой мозг, почти незнакомый с реалиями этого мира, догадывался, что портить отдых магу – затея травмоопасная и с рук не сходящая. Что же делать, что же делать, что же мне теперь делать…
Мысль пришла внезапно и, как всякая пришедшая в подобной обстановке мысль, ничем умным не отличалась. Но поскольку другие и вовсе не отметились, то…
– А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Вот никогда не думала, что могу так громко. Видимо, у кикимор это особый навык – заставлять всех терять ориентацию в пространстве от чудесного голоска.
Альтар подскочил с кровати. Альтар проснулся. Я быстро натянула одеяло, прячась от злого-злого мага, который обидел маленькую и бедную меня. Память услужливо подсказала, кто кого обижал, но отступать было поздно. Ничего не помню! И вообще! Он мужчина – мог бы и отбиться! Наверное…
– Дана?
Альтар потер сонные глаза и что-то прошептал. Судя по взбодрившейся физиономии, произнесение абракадабры имело положительный эффект.
– Данька, – хмуро поправила я.
Еще чего – родное имя от глюка слышать!
– А вчера настаивала именно на нем, – тонко усмехнулся маг и поднялся с кровати. В штанах. Я едва сдержалась, чтобы облегченно не выдохнуть. Сдержалась! Почему он усмехнулся?! Заговор! Как есть заговор!
– Ничего не помню! – уперлась несуществующим рогом я, а для полноты картины «Оскорбленная невинность после гулянки» еще и отвернулась.
– Неужели? – Альтар уже откровенно забавлялся. – И даже «Я вся твоя, возьми меня»?
– Не было такого! – с уверенностью заявила я.
Всего лишь подушкой в него запустила и упала. Я, а не подушка. И не на пол, а на мага.
– Но ты же ничего не помнишь?! – заметил мужчина, засовывая руки в карманы. – Или помнишь?
– Не помню!
Отступать было некуда, пришлось терпеть.
– В таком случае, моя версия – единственно верная.
– И все равно не было такого! – возмутилась я.
– Докажи, – рассмеялся он и ушел в ванную.
В мою ванную!
– Больно надо, – обиженно протянула я и полезла искать рюкзак. Я, конечно, понимаю, что ходить по пляжу можно в бикини, но по комнате в присутствии посторонних? Даже майка до середины бедра казалась коротковатой.
Разыскав на кресле сарафан, который, судя по виду, жевало целое стадо, я быстро натянула одежку и, как воспитанная девочка, принялась ждать, когда маг покинет места не столь отдаленные. Хотелось в туалет. Естественная потребность, толкающая порой на самые небывалые подвиги. Пожалуй, если бы во время марафона туалет ждал лишь в конце забега, а пить давали что-нибудь газированное… рекорд бы ставился ежегодно.
Наконец заветный уголок освободился, и, игнорируя насмешливые взгляды Альтара, я пронеслась туда, куда ходят все.
– Встретимся за завтраком! – крикнули из-за двери, и кто-то вышел.
Впрочем, мне было абсолютно параллельно на всяких там, ибо меня ждала ванна. В предвкушении теплой водички я открыла кран, аккуратно проверила воду, и…
– Уй, холодная-то какая! И как он мылся! – в сердцах выпалила я.
То-то Альтар такой бодрый выходил! Теперь и я… бодрая. И злая, как сто тысяч обиженных Жабок. Нет, сто тысяч обиженных кикимор. Хм, нелогично. Я же всего одна. И я кикимора. Логика, почему ты так любишь обламывать все сравнения?!
Комнату покидала мелкими шажками. Какой бы слой самолюбия ни защищал мое эго, одно дело делать вид, что ты велик и ужасен, а другое – принимать это. А хорошей быть хотелось. Подумать только, ползала по лестнице на коленках! Мама узнает – вот стыдоба будет.
Я погрустнела. Пусть Глюкландия и чудесна, родной домик – лучшая норка, и ее всегда не хватает.
– Данька, ты чего такая злая? – Георг подошел сзади и кивнул вниз. – Неужели с Альтаром поругалась?
– Угу, – не вдаваясь в подробности, промычала я.
– Да ничего, нам только до портала дойти, а там уже столица, – попытался подбодрить парень.
А я почему-то загрустила. Как я обойдусь без завтрака? Ведь так привыкла, что готовит серьезный маг. У самой ни за что не получится. Взять парочку уроков, пока есть возможность? Мозг услужливо подсказал, что возможности-то уже и нет. И я снова загрустила.
Без мамы, папы, брата, Ваничны и Жабки… Даже без завтрака! Вот что я делать буду?! Ехидная подсказка «учиться» была проигнорирована.
Подсказка?
Я обернулась на источник звука и зло прищурилась. Нет, это совсем невозможно! Стоит и смеется, а я, между прочим, о расставании грущу. О расставании! С его завтраком! Негодяй…
Продефилировав мимо его высокомерного высочества без стыда и совести, я гордо пошла на запах. Кухня встретила меня радостно и по-свойски. Кисельком. После вчерашних подвигов пить этот грех химика мне не улыбалось, и я осторожно отказалась.
Повар не обиделся! И даже не расстроился! И даже не погрустнел, словно его последней радости в жизни лишили! И даже не смотрел на меня с осуждением! И даже… да не могу я это выносить!
Выпила! Пришлось! Заставили! Пытали!
Улыбка сама льнула к губам, а глазки наверняка засветились, делая похожей на кошку. Лепота! Сегодня кисель определенно лучше. Не такой терпкий, больше сладенький. Хотелось отпить еще глоточек, но чашка опустела.
