Цель жизни Аратаке — исследовать каждый сантиметр побережья Йонагуни. В 1987 г. он нырял на юго-востоке острова около продуваемого ветрами мыса Аракава-Бана, надеясь встретить в этом нелегком для плавания месте стаи рыб-молотов. Однако вместо этого он совершил открытие, способное произвести, как считают некоторые ученые, буквально переворот в исторической науке. Это открытие привело его в нехарактерное для него состояние телячьего восторга; как он выражается, у него «в каждой руке было по гусиной гузке».
Аратаке обнаружил в этом месте нечто, являвшееся, по-видимому, делом человеческих рук. Это сооружение было высечено из массивной скалы и имело довольно сложную геометрию. Его основание покоилось на дне океана на глубине 27 метров; оно имело более 200 метров в длину и поднималось вверх уступами, подобно ступенчатой пирамиде, увенчанной на пятиметровой глубине плоской вершиной.
В 1996 г. мы прочитали об этом монументе в научных статьях профессора Масааки Кимуры, видного японского геолога из Окинавского университета (Университета Рюкю). Кимура несколько лет посвятил исследованию монумента, совершив сотни погружений, и, в отличие от ряда своих научных оппонентов, твердо убежден в его искусственном происхождении.
В марте 1997 г. любопытство впервые привело нас на это место…
Мегалиты и платформы
Сначала, когда мы нырнули, ничего не было видно из-за массы поднимающихся пузырьков. Затем все успокоились, и оказалось, что мы парим в синем пространстве, над острыми гребнями и подводными обрывами, уходящими в темную глубину.
Морское дно под нами, понижающееся в южном направлении, было усыпано осколками основной породы и кораллов, хотя явных причин этого не просматривалось. Вдруг, довольно неожиданно, на глубине 20 метров мы оказались возле двух огромных блоков — мегалитов, весом, наверное, тонн по 200 каждый, которые стояли параллельно, поднимаясь почти до поверхности. Подобно глыбам из Стоунхенджа в Англии, они производят впечатление специально вырубленных и установленных.
Около мегалитов было сильное течение, которое потащило нас к востоку вдоль идеально вертикальной и плоской скалы. Гребя изо всей силы ластами, мы поднялись по этой стене и перебрались через ее ребро на плоскую вершину, расположенную на глубине 12 метров. Здесь вода была спокойнее, и нам удалось уцепиться за расщелины и кораллы и оглядеться.
Вокруг простиралась каменная платформа, покрытая орнаментом из как будто вырубленных вручную крупных треугольников и ромбов, с замысловатыми ступенями и террасами, ведущими вниз и вверх. На восточном краю платформы мы обнаружили прямой канал шириной примерно три четверти метра, глубиной полметра и длиной 8 метров, проходящий через нечто вроде постамента. В центре монумента — четыре террасы довольно замысловатой формы, причем все ведут внутрь к точке, чуть западнее центра, где на углу имеются четыре массивных ступени. Мы поплыли вдоль них вниз, останавливаясь на каждой, а затем пересекли еще одну широкую платформу и заглянули через край последней террасы, за которым вертикально вниз, до океанского дна, расположенного на глубине 27 метров, опускалась стена открытой траншеи.
Мы обратили внимание, что траншея имела явно широтное направление; точнее, с поправкой на расхождение между магнитным компасом и астрологическими сторонами света, она тянулась, пожалуй, точно с востока на запад. В то же время наши компасы показывали, что основная часть сооружения направлена вдоль оси «север — юг». Если во время строительства уровень моря был значительно ниже, то, по-видимому, ступенчатая ниша, по которой мы только что проплыли, была обращена на юг с видом на Тихий океан.
Между северной и южной стенами траншеи было примерно 4 метра, дно ее было усыпано обломками больших, видимо, обтесанных блоков, которые, похоже, свалились сверху. Нырнув глубже, мы обнаружили, что один из этих блоков лежит на верхнем конце спиральной лестницы, поднимающейся из центрального бассейна. Дальше к западу мы наткнулись на ряд прямоугольных ниш, вырубленных с равными промежутками у основания северной стены.
Лучи, пробившиеся сквозь облака и воду со взвесью планктона и частиц ила, создавали на глубине 27 метров освещение, как в мрачном соборе. В таких условиях, находясь на глубине траншеи, было очень трудно ощутить перспективу таинственного монумента, нависавшего над нами — если, конечно, это был действительно монумент.
Профессор Кимура рискнул своей высокой профессиональной репутацией, утверждая: да, это — монумент, искусственное сооружение. Он считает, что это сооружение входило в состав большого геодезического треугольника, две других вершины которого находились соответственно в древнем святилище на самой высокой горе Йонагуни, расположенной на северо-западе, и в точке на южном берегу, возле которой, как он считает, под водой находятся другие развалины, которые еще предстоит обнаружить. Его мнение основывается на хорошо установленном геологическом факте, согласно которому более 9000 лет назад широко раскинувшаяся цепь японских островов Окинава была частью узкого полуострова, простиравшегося до материкового Китая. Подъем моря в конце последнего ледникового периода привел к почти полному исчезновению полуострова под волнами, оставив на поверхности лишь верхушки нагорья.
Йонагуни — одна из этих верхушек, и если здешняя подводная структура действительно сооружена человеком, как считает Кимура, то историю придется переписывать. Правда, ряд авторитетов оспаривает его точку зрения, горячо отстаивая естественное происхождение монумента, исходя из того, что нигде в мире ничего не известно о такой цивилизации, которая 9000 лет назад обладала бы техническими и организационными возможностями, достаточными для того, чтобы создать такое чудо.
Шох и Уэст
В надежде разрешить этот вопрос раз и навсегда, мы вернулись на остров в сентябре 1997 г. с профессором Робертом Шохом — геологом из Бостонского университета, чья работа стала причиной бурной международной дискуссии касательно возраста Сфинкса (см. часть II). Кроме того, с нами прибыл Джон Энтони Уэст, египтолог, собственно и вдохновивший Шоха на исследование Сфинкса.
До погружения оба ученых познакомились с видеосъемками и фотографиями из Интернета и пришли к выводу, что монумент Йонагуни — дело человеческих рук. Однако, чем ближе они знакомились с ним в натуре, тем их уверенность становилась слабее.
После четвертого погружения Шох объявил, что он не в состоянии сделать окончательный вывод. Как он выразился, «если посадить меня на любой его изолированный кусок, я бы немедленно сделал вывод, что это естественное скальное образование. Но стоит мне отойти и окинуть взором все в целом, я начинаю склоняться в пользу искусственного происхождения».
Джон Уэст находился в столь же затруднительном положении. «Я думал, что это — еще дымящийся пистолет, который докажет существование исчезнувшей цивилизации, — говорил он, — а дело оказалось довольно двусмысленным. Некоторые места действительно выглядят так, будто их вырубили. Другие же имеют совершенно природный вид».
