Эмпатия дает морали эмоциональный импульс, но природа не создавала морали, и единственным наказанием природы за ее нарушение будет чувство вины за нарушение правил принятой индивидом морали. И хотя степень ощущаемого нами сочувствия к другим сильно варьирует в зависимости от генетического расстояния, разделяющие различные моральные стандарты границы проводятся людьми, а не природой, и люди проводят их в соответствии со своими собственными целями. Эмпатия – это природный способ управлять человеком; мораль – это человеческий способ. И тот, и другой способы адаптивны, когда увеличивают репродуктивный успех, и оба дезадаптивны, когда снижают его.
Человек создал мораль на пользу группе – она уменьшает раздоры, возникающие в ходе сотрудничеств, и сохраняет устойчивость группы. Мораль поощряет индивидов внутри группы отодвигать в сторону свои генетические интересы в пользу других членов группы, но сегодня другие группы перехватили такую мораль и используют ее как оружие против группы, создавшей ее. Те, кто определяет, что морально, а что нет, могут быть заподозрены в том, что они определяют это в собственных интересах, а не препятствующие такой морали удостаиваются благосклонности этих установителей морали. В войне против белых эгалитаристы провозгласили свое право устанавливать «мораль» и получать трофеи от демонизированных и деморализованных белых. Белые могут спасти себя, лишь отказываясь от принятия любой морали, требующей их исчезновения.
Глава 37. Каков путь западного человека?
«Цивилизации не убивают, они кончают самоубийством».
Арнольд Тойнби
Когда условия среды обитания меняются, поведение, бывшее настолько адаптивным, что сделало популяцию превосходящей всех, может стать настолько дезадаптивным, что приведет ее к исчезновению. Так обстоит дело с белыми, чьи внутригрупповое сотрудничество и альтруизм вознесли их на вершину, но сейчас, когда они больше не изолированы от других рас, их альтруизм стал их ахиллесовой пятой, делая их просто ресурсом, которым пользуются другие. Но изменение их врожденного, но ныне неадекватного поведения, может оказаться для них более трудным делом, чем созерцание безвозвратного исчезновения своей расы. Если перефразировать черный юмор Вуди Аллена: «Сегодня мы стоим на распутье. Один путь ведет нас к медленному снижению нашей численности, уменьшению способности защищать себя и, возможно, к исчезновению наших народов. Другой ведет к жестоким конфликтам с колоссальными потерями по всем направлениям и, вероятно, к исчезновению наших народов. Давайте надеяться, что у нас достаточно мудрости, чтобы сделать правильный выбор».
Упадок Запада оплакивается [375 - Buchanan, P., The Death of the West, 2002; Brimelow, P., Alien Nation, 1995; Simpson, 2003.], но предостережения остаются без внимания, и наше падение продолжается; на самом деле оно ускоряется. Все признаки катастрофического коллапса налицо и все время нарастают – текущее потребление финансируется за счет обширных внешних заимствований, средний национальный IQ снижается вследствие субсидирования воспроизводства менее интеллектуальных индивидов и разрешения им въезда в страну (La Griffe du Lion, 2005), понапрасну теряются тысячи жизней и сотни миллиардов долларов в нецелесообразных военных авантюрах. Борьба и страдание могут сделать народ великим, но, достигнув величия, он покидает тигель, в котором был выплавлен, теряет свои преимущества, впадает в гедонизм и подлость и перестает быть равным породившим его.
Сегодня белые люди в военном отношении превосходят всех в мире, но они не борются за одну вещь, наиболее важную для выживания их рода, – кто оплодотворяет их женщин. Они не только мирятся с оплодотворением белых женщин мужчинами других рас, не только облегчают его, но на деле ликуют по поводу этого! Если они не сбросят оковы эгалитаризма и не исполнят свое биологическое предназначение, то скоро больше не будет белых детей и не останется белых людей.
Почти ничто так не дезадаптивно для белых, как разрешение въезда не-белым иммигрантам и беженцам в исконно белые страны (Salter, 2002a), но каждый год представители белой элиты в церквах и правительствах привлекают десятки тысяч не-белых. Мы теряем свои территории, наш генофонд оскверняется, происходит медленный геноцид белой расы, чему белые элиты могут втайне злорадствовать в своем мнимом моральном превосходстве.
Чем ближе Запад подходит к пропасти, тем труднее становится сменить курс и спасти его. Запад номинально является демократическим, и лучшей стратегией выживания при демократии является формирование связанных общими интересами групп и организация голосования в свою пользу на чьи-нибудь чужие деньги. Существуют десятки объединений людей, добивающихся привилегий – пожилые за привилегии престарелым людям, чернокожие за позитивную дискриминацию и социальные пособия, евреи за иностранную экономическую и военную помощь Израилю, юристы за законы, дающие преимущество истцу, фермеры за субсидии сельскому хозяйству, промышленники за выгодные тарифы на импорт, и так далее, и так далее. И все получают «пошлину» с государства, могущую составлять до 90 % перераспределяемых бюджетных средств. Каждое объединение является небольшим меньшинством, но лишь немногие политики могут отважиться потерять их голоса или их взносы в свою избирательную кампанию, так что число объединений и их влияние возрастают. Каждый ставит на первое место интересы своей группы, пока система не рухнет. Так как ни одному из объединений не позволяется представлять интересы создавших Запад белых – это будет расизмом, – единственным решением будет уменьшение могущества правительства, чтобы оно не могло больше отнимать средства у одного человека и отдавать их другому, но это вряд ли произойдет.
Поскольку белые генетически запрограммированы на альтруизм, им трудно противиться финансированию своего собственного вымирания. Каждый год миллиарды долларов перераспределяются от белых к чернокожим, поддерживая их и их детей [376 - «Тридцать три процента всех чернокожих детей в США (и их матери) в настоящее время почти полностью обеспечиваются ресурсами генетически неродственных им белых в форме государственных пособий, а не собственными генетическими родителями» (Levin, 1997, с. 188).], тогда как белые отказываются иметь детей, отсрочивают их рождение и ограничивают число своих детей вследствие дороговизны жизни. Эти перераспределения включают не только государственные социальные выплаты, жилищные субсидии, продовольственные талоны, льготную медицинскую помощь и помощь школам и общественным организациям чернокожих, но и международную помощь Африке. Кроме того, отдельные белые делают гигантские взносы в фонды чернокожих в форме пожертвований организациям и стипендий чернокожим студентам, а белые бизнесмены теряют деньги, подчиняясь законам о позитивной дискриминации и осуществляя выплаты чернокожим за моральный ущерб вследствие дискриминации [377 - В 1996 г. чернокожие вымогали 176 миллионов долларов у фирмы «Texaco» за предполагаемое использование слова «черномазый» одним из руководителей компании в разговоре с другим руководителем; анализ магнитофонной записи разговора показал, что он этого слова не произносил («Texaco Independent Investigator’s Report», Court TV Online, Legal Documents, Nov. 11, 1996).]. Скрытые затраты, могущие возрасти в непредсказуемых размерах в будущем, являются потерей возможностей выживания и распространения белых, помогай они себе, а не выживанию и распространению других рас. Все это происходит вследствие эгалитаризма, величайшего триумфа идеологии над приспособленностью всего человеческого вида.
