В исследованиях с непрерывным получением результатов плацебо оказывал благоприятное воздействие, но этот эффект снижался с возрастанием численности выборки, указывая на возможные предубеждения, связанные с эффектом от небольших исследований
[469].
Несомненно, в некоторых методиках исследований имелись ошибки, но эффект плацебо – один из наиболее известных фактов повседневной клинической медицины, играющий ключевую роль в оценке практической пользы препарата. Как и сознание, существование эффекта плацебо нельзя просто постулировать. Во всяком случае, тот факт, что данные нейровизуализации демонстрируют эффект плацебо, устраняет все вопросы о его существовании.
Журналист Алан Андерсон, пишущий о проблемах науки, полагает: «Доверие и вера зачастую рассматриваются наукой в негативном свете, а эффект плацебо отвергается как своего рода «обман», поскольку основан на вере пациента. Но по-настоящему удивительно то, что вера способна действовать»
[470]. Андерсон выявил ключевой вопрос. Материалист вполне способен считать эффект плацебо чем-то вроде мошенничества именно потому, что он подразумевает, что разум может менять мозг.
В итоге материалистские объяснения эффекта плацебо зачастую непоследовательны. К примеру, его могут описывать как способ, которым «мозг манипулирует самим собой»
[471]. Как мы уже видели, эффект плацебо на самом деле спровоцирован состоянием психики пациента. Другими словами, он зависит исключительно от того, насколько пациент убежден. Подсознательный процесс, инициированный мозгом с целью манипулировать им самим (или любой другой частью организма) – нормальный процесс исцеления, а не эффект плацебо. Например, если бы мозг пациентов с болезнью Альцгеймера мог манипулировать собой и, следовательно, исцеляться, никакого лечения не понадобилось бы – в том числе плацебо, фармацевтических препаратов, имитации операции или реальной операции.
В одном британском исследовании 63 % из 200 врачей признались в том, что прописывают плацебо
[472]. Некоторые специалисты по этике раскритиковали эту практику как неэтичную, поскольку врач, с их точки зрения, обманывает пациента. Однако это обвинение вызывает встречные вопросы. Врачей систематически учат вести себя так, чтобы создавать эффект плацебо (изъясняться авторитетным и успокаивающим языком, вешать на стену медицинские дипломы в рамках, не отказываться от традиционного белого халата и стетоскопа, пользоваться строго определенной программой лечения). Так, канадский журналист Мартин О’Малли отмечал в «Докторах» – всестороннем изображении практикующих врачей:
Бывают случаи, когда врачам приходится превращаться в высокомерных всезнаек и даже блефовать, потому что гораздо тревожнее было бы воспринято их пожатие плечами и ответ «без понятия» на вопросы, в которых они недостаточно уверены. Во всех лучших школах медицины такая «мантия компетентности» только поощряется, поскольку известно, что одной только непоколебимой уверенности порой достаточно для чудесных исцелений
[473].
Если бы врачи не излучали уверенность всем своим видом, они вскоре вызвали бы эффект ноцебо. А ноцебо («я причиню вред») напрямую противоречит клятве Гиппократа, в которой сказано «прежде всего не навреди». В конце концов врачам известно, с какой регулярностью действуют плацебо; если речь идет не о контролируемом исследовании, они могут прописать такое средство и дать возможность ожиданиям пациента выполнить остальную работу
[474].
Эффект плацебо и будущее медицины
«Ни эффект плацебо, ни эффект ноцебо не были, в сущности, изучены – помимо дискомфорта медиков при столкновении с таким зыбким феноменом, в них также отсутствует денежный элемент»
[475].
Сюзан Маккарти, Salon
С тех пор как начались плацебо-контролируемые исследования, основной экономический вопрос оказывал воздействие на изучение истинной роли эффекта плацебо в сохранении здоровья. К надежде невозможно приклеить товарный знак. Если предлагаемый препарат «действует не лучше плацебо», это плохая новость для разработчиков этого препарата, даже если 85 % участников из контрольной группы и 85 % участников из экспериментальной группы стало лучше. Нынешние представления о том, что состояния психики бессильны, а лекарства всесильны, препятствуют надлежащему изучению эффекта плацебо.
Донаучная медицина во многом полагалась на эффект плацебо. Сам факт, что он действует так часто, помогает нам понять, почему многие сторонники традиционных взглядов не хотят просто отказаться от донаучной медицины, несмотря на ее спорные и зачастую опасные учения
[476]. К сожалению, те, кто практикует донаучную медицину, нередко приписывают ее возможности именно учениям, которых придерживаются, тогда как им следовало бы приписывать их эффектам, которые они методом проб и ошибок научились вызывать. Научные медицинские исследования постепенно помогают разрешить эту дилемму, признавая, что в основе самой природы эффекта плацебо находится разум. Этот эффект можно исследовать как подлинный, ориентируясь на его возможности и даже их усиление, что гораздо продуктивнее, чем по-прежнему считать его всего лишь помехой.
Четкие представления об эффекте плацебо способны также устранить некоторые нынешние разногласия. К примеру, вопросы этики, связанные с применением эмбриональных стволовых клеток при лечении болезни Паркинсона, будет проще разрешить, если объяснить их предполагаемую ценность с помощью эффекта плацебо. Кроме того, неоднозначные методы лечения в некоторых странах мира предполагают применение органов вымирающих видов животных. Эти методы лечения обязаны своей эффективностью во многом вере пациента в действенность столь экзотических лекарств. Наглядная демонстрация этого факта может способствовать сохранению природных ресурсов.
