Он мог бы простоять так вечность. Балансируя на грани между раем и сущим адом. Ему казалось, что он горит в огне и проникнуть в Аллегру было бы настоящим спасением. Но не для нее.
Сейчас был ее последний шанс спасти свою душу. Потому что их близость может спасти его, но она точно погубит Аллегру.
Кристиан проклял себя и сделал рывок, стиснув челюсти, когда его охватило блаженство внутри ее жаркой и влажной сердцевины, принявшей его в свои крепкие объятия.
Он снова чертыхнулся и качнул бедрами, погрузившись еще глубже. Аллегра ахнула от его грубого вторжения, и Кристиан выругался еще раз.
Сначала он двигался медленно, мягко, но потом самообладание покинуло его. Кристиан ускорил свои движения, подталкивая их обоих к моменту забытья, которого они так страстно желали.
– Тебе нравится? – прорычал он. – Тебе нравится, когда я внутри тебя?
– Да, – простонала Аллегра, опустив голову и слегка изогнув спину.
Кристиан провел пальцами по ее позвоночнику и между ее ягодицами. Она судорожно выдохнула и задрожала от его прикосновения. Кристиан начал ласкать ее там, где они были соединены в одно целое, доводя их обоих до безумия.
– Я не могу, – едва дыша, прошептала Аллегра. – Я больше не могу.
– Можешь, – прошептал Кристиан. – Дорогая, сделай это для меня.
Он вжался в нее еще сильнее и, обхватив ее за талию, провел пальцами по самому чувствительному местечку, которое так настоятельно требовало его прикосновения. И тогда Аллегра содрогнулась и уступила охватившему ее наслаждению.
Она тяжело дышала, и Кристиан мог сказать, что она обессилела.
Но он еще не закончил. Она требовала получить все, и он удовлетворит ее требования.
Одну руку он положил ей на бедро, другой схватил ее за руки и завел их ей за спину, стиснув ее запястья своими пальцами, словно железными наручниками, и продолжал вторгаться в нее, резко, безжалостно.
– Я не могу, – снова повторила она, и в ее голосе прозвучала отчаянная мольба, чтобы он остановился. Но она не сказала этого вслух. Не отказала ему. И он продолжал.
Ему хотелось остаться в ней навсегда, проникая в нее до тех пор, пока они не смогут дышать. Овладевая ею, беря ее всю без остатка, пока она не станет принадлежать ему, и только ему.
Кристиан чувствовал, что освобождение близко, и еще больше ускорил темп. Тишину пустынной комнаты не нарушало ничего, кроме громких шлепков, когда его тело ударялось в тело Аллегры, и тяжелого, сбивчивого дыхания, когда он подталкивал их обоих к пику наслаждения.
Оргазм Аллегры показался вымученным, а ее стон прозвучал как разбившееся на мелкие кусочки стекло. Кристиан освободился от собственного напряжения и содрогнулся, изливаясь в нее, помечая ее и делая своей.
А потом он рухнул на нее, ухватившись за подлокотник дивана. Их тяжелое дыхание эхом разносилось по комнате и звучало словно молитва, понятная лишь для них двоих.
– Я бы хотел, чтобы так было всегда, – хрипло сказал Кристиан. – Чтобы нам ничего не мешало.
– Ты имеешь в виду одежду?
Ее вопрос был таким невинным, и он впился в его грудь, словно заточенный кинжал.
– Я говорю о презервативе, – чуть резче, чем хотелось бы, ответил Кристиан.
– С ним другие ощущения?
– Да.
– Я не знала.
Кристиана охватило чувство вины. Конечно, она не знала. Потому что она занималась сексом только с ним, а он повел себя так безответственно.
Он пристально посмотрел на Аллегру. На ее припухшие от поцелуев губы, ее распахнутые искренние глаза, и вдруг понял, что ни о чем не жалеет.
Кристиан испытывал чувство восторга от того, что был единственным мужчиной, который овладевал этим телом. Он глянул на красные пятна на запястьях Аллегры, там, где он держал ее, и на следы красной помады, которую она оставила на его теле.
Да, он был настоящим мерзавцем, но не испытывал никакого чувства вины по этому поводу.
– Почему ты не хотел, чтобы я приехала сюда?
Глава 11
Кристиан сомневался, что ему понравится этот разговор.
– Здесь так красиво, – сказала Аллегра, поворачиваясь на спину и вытягивая руки над головой. На ее лице по-прежнему красовалась золотая маска, а пламя свечей освещало соблазнительные изгибы ее тела. Аллегра чуть изогнула спину, и ее грудь немного приподнялась, привлекая к себе еще больше внимания. Кристиану казалось, что он смотрит на прекрасный образец искусства, владеть которым у него не было никакого права.
– Если ты хочешь поговорить со мной, сними маску.
Она тут же выполнила просьбу, и в легкости, с которой она это сделала, таилась насмешка. Потому что маска Кристиана сидела намного прочнее.
– Так почему ты противился моему приезду? – повторила она.
– Потому что я не был здесь счастливым.
Кристиан не знал, стоит ли ей говорить правду. Он не делился воспоминаниями о своем детстве даже с Сильвией. И когда та спросила, откуда у него на теле эти едва заметные шрамы, Кристиан так и не ответил ей.
– Я уже поняла это, – едва слышно заметила Аллегра. – Но почему? Мне кажется, большинство людей не против расти в замке.
– Ты на собственном опыте знаешь, что деньги не делают ребенка счастливым.
– Ты прав.
– Мой отец был душой компании. И всегда с новой женщиной. Всегда с шутками. Но он очень любил выпить. А когда он пил, он становился безответственным. Случилось так, что одна из его любовниц забеременела. Он не очень расстроился, потому что был уже в возрасте и для него давно настала пора остепениться. Поэтому он женился на ней.
– Ты говоришь о своей матери?
– Да. Но как только я появился на свет, все изменилось.
– Что именно?
– Судя по ее словам, в отца словно демон вселился. Его что-то приводило в ярость, когда он видел меня. И он стал жестоким по отношению к ней самой.
– Но… Кристиан, это ужасно.
– Не спорю. Но мой отец был страшным человеком. Настоящим исчадием ада. Сначала он вымещал свою злость на ней, но потом перенес ее на меня. Я приводил его в ярость тем, что изменил течение его жизни, изменил тело его любовницы.
Он презирал меня. И в то же время нуждался во мне. Потому что я был наследником его титула и его состояния. И хоть он ненавидел меня, он ничего не мог поделать.
– Кристиан, – прошептала Аллегра, – что здесь творилось?
– Если говорить об этой комнате, – Кристиан оглянулся по сторонам, – то барной стойки здесь раньше не было. Тут стояло что-то из мебели, мне кажется, что-то мраморное. Отец как-то швырнул меня об эту штуковину. Но в тот раз он ничего мне не сломал. Я отделался синяками.
