Дилан пытался внести все данные в компьютер, но в конце концов расстроился, подозревая, что принес больше вреда, чем пользы. Он пытался почитать что-нибудь по этой теме, но выходило с трудом. Цифры — это какой-то кошмар.
Когда он притормозил возле бара, начальник пожарной охраны предупредил:
— Наверх ходить небезопасно, но на первом этаже можете делать все, что угодно.
— Моя страховая компания в Эшвилле. Завтра они кого-нибудь пришлют, — сказал Дилан.
— Вы удивитесь, узнав, сколько это стоит — восстановить здание после пожара, залитое водой, не говоря уже о дыме.
— Меня больше беспокоят сроки. Мне бы хотелось открыться через месяц. Как думаете, это возможно?
Пожарный покачал головой:
— Не знаю, мистер Каванах. Деньги многое могут. Но все же это утомительный процесс. Осторожнее внутри — пол скользкий.
Дилан вошел в «Серебряный доллар» и чуть не застонал. То, над чем он долго и упорно трудился, превратилось в развалины.
Главное — забрать из кабинета необходимые Миа документы. В тесной комнатке пахло так же скверно, как и везде, но было суше. К счастью, у него дома на сервере хранились копии всех служебных файлов. Компьютер в кабинете стоял в луже воды, и не оставалось надежды на то, что он заработает.
Дилан нашел почти неповрежденную картонную коробку и сгреб в нее бумаги со стола. Их можно было высушить, ну а если нет, он попросит поставщиков еще раз прислать накладные.
Не так он планировал свою встречу с Миа после долгой разлуки. Ему хотелось предстать перед ней солидным бизнесменом. Вместо этого все, что осталось, — бумажное месиво, пропахшее дымом.
Ладно, могло быть и хуже. По крайней мере, снаружи здание не пострадало. Прогноз не предвещал дождя, и Дилан сложил вещи в кузов автомобиля. Не хватало еще, чтобы дымом пропах и салон.
За пивом и бургерами друзья забросали его вопросами о пожаре. Они и сочувствовали его горю, и расстраивались оттого, что их любимый бар закрылся на неопределенный срок. Постепенно Дилану удалось сменить тему. Ему было неудобно: кое-кто из них едва сводил концы с концами, а миллионеру Каванаху требовалось для решения проблемы не так уж много денег. Дилан допил свой бокал и встал:
— Кого первого обставить на бильярде?
Ближе к вечеру Кора задремала, и Миа беззастенчиво отправилась исследовать дом. Она оставила видеоняню возле кроватки дочери и положила приемник в карман. Такой маневр позволял ей бродить по роскошному дому Дилана в любом направлении. Она начала со спален наверху, превосходно обустроенных и готовых в любой момент принять гостей.
О такой кухне, как у него, можно было только мечтать: она была набита разнообразной электроникой. Обильное содержимое огромного холодильника вызвало у Миа спазмы в желудке. Дилан упоминал, что его домработница заботится о запасах продуктов, но это было явным преуменьшением.
Он предложил ей чувствовать себя как дома, а потому Миа решила перекусить. Пока пирог с курицей разогревался в микроволновке, она бросила взгляд на монитор и убедилась, что Кора спит. Малышка лежала в своей излюбленной позе: попка торчала кверху, а колени были подогнуты.
Когда Миа закончила ужинать, начало смеркаться. Пора будить девочку, а то она не заснет ночью. Миа спокойно переносила одиночество, но с наступлением сумерек дом начал казаться больше, и пустота в нем ощущалась острее. Интересно, долго еще Дилан будет занят?
Впрочем, это не ее дело. Если бы первоначальный план не сорвался, они с Корой сейчас тоже были бы одни в квартире над баром… Хотя шум внизу скрасил бы одиночество.
Кора была, как обычно, в самом радужном настроении, когда Миа ее разбудила. Детская ванночка и другие важные вещи остались в пластиковом контейнере в машине, и Миа решила сегодня обойтись без них. Она быстро выкупала малышку в раковине.
Надевая на крутящуюся дочку пижамку, Миа вдыхала запах лосьона и аромат чистого тельца ребенка. Они поиграли часик на огромной двуспальной кровати. Если она и прислушивалась порой, не едет ли машина, то лишь потому, что немного нервничала, оказавшись одна среди леса. И вовсе она не надеялась увидеть Дилана перед сном.
Когда пришло время спать, глазки Коры закрылись, а Миа качала ее, напевая песенки, которые были частью ритуала отхода ко сну. Она положила Кору в кроватку, малышка немного поворочалась, а затем заснула.
Выключив свет, Миа на цыпочках вышла из комнаты и прикрыла дверь. В этот момент она наткнулась на что-то теплое и большое, и ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Рот закрыла чья-то рука, приглушая крик.
— Спокойно, Миа. Это всего лишь я.
— Ты напугал меня до чертиков, — прошипела она, со злостью глядя на Дилана.
— Прости. — Он сказал это совершенно спокойно, скорее машинально, чем искренне. — Я думал, ты слышала, что я вошел, но ты, наверное, была занята с малышкой. Хочешь мороженого?
Его вопрос, такой обыденный, совершенно не соответствовал тому, как он смотрел на нее — будто раздевая. Миа переоделась в трико и майку на узких бретельках — свой обычный костюм для сна. Надо сказать, для жаркого летнего вечера лучший наряд нельзя было придумать, хотя, пожалуй, слишком выделялись соски.
— Мороженое было бы очень кстати, — ответила она, скрестив на груди руки, — только позволь мне надеть платье.
Дилан улыбнулся краешком губ, и она ощутила слабость в коленях.
— Не стоит делать это ради меня, — сказал он. — Ты мне нравишься и такая. Пойдем.
Дом уже не казался огромным и страшным. Миа присела за маленький столик в углу, наблюдая за Диланом, который положил каждому огромные порции мороженого со вкусом пралине и ореха пекан.
Присев за столик рядом с Миа, он придвинул ей тарелку:
— Налетай.
Проглотив пару ложек мороженого, она заявила:
— Ты пялишься на меня.
— Прости. — Он подался вперед, чтобы стереть карамель с ее подбородка. — Я стараюсь связать образ взрослой Миа с моими воспоминаниями о маленькой девочке.
Его прикосновение заставило ее вздрогнуть.
— Очень странно, что ты вообще что-то обо мне помнишь. Ты был старшеклассником, звездой, тобой все восторгались, а я не попадала в твою орбиту.
— Ты тоже училась в старших классах, — заметил Дилан, внимательно глядя на нее и слизывая мороженое с ложки.
Миа никогда не видела, чтобы кто-нибудь так сексуально ел мороженое. Похоже, Дилан был единственным в своем роде.
— Я не была настоящей старшеклассницей, — ответила она, живо припоминая все колкости и насмешки. То, что она получила аттестат в пятнадцать лет, не давало покоя всем ее одноклассникам.
— Тебе было тяжело, да? — В его глазах она увидела понимание. — Мне жаль, Миа.
Она пожала плечами:
