– Но он принадлежал… человеку?
– А кто ты, рядовой? В глубине души осталась ли в тебе хоть капля человечности? Если да, оставь этот клинок потерянным в траве.
Я нагнулась и подняла свой меч. Новая дверь распахнулась прямо в каменной кладке.
Дверь шестая
Вьюга швырнула мне в лицо мокрые хлопья снега. Я стояла на крыше Медвежьего острога, внизу кипела битва. Ноги начали соскальзывать с черепицы, поэтому мне пришлось присесть на промерзший край крыши.
Маленькая фигурка металась внизу, борясь за свою жизнь. Для нее, в отличие от меня, эта битва еще не была выиграна. Та Лис еще не простила Атоса и не знала, что Слэйто жив. Не представляла, что сражающаяся рядом с ней Секира гораздо ближе, чем казалось. Она еще не догадывалась, что имя Хлоэ станет для нее синонимом прощения для людского рода.
Прошлая я заметила меня и что-то яростно воскликнула, а я сделала ей знак рукой, чтобы она подошла ближе. Дождавшись, когда утихнет очередной порыв ветра, я скинула меч вниз, и он вошел в мерзлую землю, будто нож в масло. Прошлая я подняла голову и попыталась разглядеть меня сквозь снег.
Для меня же открылась новая дверь. Снова та, что вела в темноту. Я с легкостью спрыгнула с крыши в ее распахнутую створку.
Дверь седьмая
И оказалась в кабаке Шмулса. В углу при свете сальной свечи беспокойно спал Мастос, а на столе посреди комнаты лежали желтоватые листы с историей Ирэне. Рядом белела бумага, которую услужливый Шмулс, видимо, подсунул своему наставнику на случай, если тому не хватит своей. Я взяла их все и поднялась на второй этаж. Дверь в спальню скрипнула, разбудив кабатчика. Все было как в его рассказе: сияющий и молчаливый демон, призывающий Шмулса переписать историю, и он сам, испуганный донельзя. Убедившись, что кабатчик взял бумагу трясущимися руками, я развернулась к новой двери. Куда идти дальше, я не знала.
Дверь семьсот семьдесят шестая
Я продолжала счет скорее по привычке. Пламя, охватывающее меня, начало слабеть. Вместе с ним утекали и силы. А двери одна за другой возвращали меня в извечную тьму. Мне даже показалось, что я сама тону в ярости, как когда-то король-медведь. Каждая новая дверь манила обещанием выхода, но я не продвигалась ни на шаг.
Я слабо разбиралась в сути этих путешествий. Первые три двери удалось найти по маякам. Все последующие открывались потому, что я точно знала, куда идти, – к тем, кто уже видел среброволосого принца. А теперь что-то сломалось. Дальше двигаться было некуда. Я не понимала, что может послужить достаточным маяком, чтобы возвратить меня хотя бы в мое время. Пусть на тысячи километров от дома, но к тем, кто меня ждет.
– Извель, – повторяла я, открывая дверь снова и снова. – Гардио. Секира. Атос. Слэйто.
Заклинание не работало. И тогда я начала произносить другие их имена:
– Леди Боль. Роуэн. Ирэне. Ос Эстос. Капрал Заячий Хвост.
Но и это не помогало. Я выкрикивала в темноту имя-надежду:
– Хлоэ!
Но даже оно никуда не вело меня. Миссия была выполнена: принц всех спас, поэтому от него больше не было никакого толку. Я рухнула на пол между двумя дверями, не решаясь сделать еще один шаг, и хрипло рассмеялась. Не зря моя бабушка говорила: «Не садись за один игровой стол с богами. В конце партии ты обнаружишь, что была не соперником или союзником, а всего лишь пешкой». Моя бабуля всегда оказывалась права.
Друзья не являлись для меня маяком. Они были прочной нитью всего этого повествования, но не вели меня назад. Что-то щелкнуло раз, другой. Мысль настойчиво пыталась пробиться из подсознания. А вдруг все это время я искала вовсе не их? Вся моя дорога, бесконечное путешествие, войны, страхи, влюбленности и дружба привели меня к младенцу в колыбели. Эту девочку назвали именем, которое должно было стать моим. Чье-то искупление, ставшее моим прощением. И позволением себе жить дальше.
Я встрепенулась.
Что, если все это – долгий путь к самой себе? Значит, я должна вернуться не к своим друзьям. Это же так просто!
Я глубоко вздохнула, боясь потерять и эту робкую надежду, и тихо, но уверенно произнесла:
– Лис. Отведите меня к ней.
Дверь без номера
Я оказалась в разрушенной церквушке, той самой, что возле Ярвелла. Колокольчики, как и в прошлый раз, цвели, наполняя воздух своим сладким ароматом. Возле сломанного алтаря стояла женщина. Когда она повернулась, чтобы взглянуть на меня, – сердце мое замерло.
Длинные кудри ниже лопаток были серебристо-белыми. Повязка исчезла, но правый глаз, в отличие от левого карего, был светло-голубым. На женщине был походный доспех, расписанный в память о прошлом узором из переплетающихся лисиц. Всего лишь два предмета служили ей украшением: венок из белых колокольчиков, которые своим молочным цветом оттеняли серебро волос, и фиолетовое, выточенное из кристалла кольцо на пальце.
Я взглянула самой себе в лицо и в отчаянии спросила:
– Как мне вернуться?
Дверь церкви за моей спиной скрипнула. Другая, будущая Лис взглянула на того, кто вошел и встал у меня за спиной, и мягкая улыбка тронула ее губы.
– Чтобы вернуться, надо бежать быстрее ветра, Лис, – сказала она, не сводя с меня глаз. – А еще лучше – лететь.
И легонько толкнула меня в грудь, но едва ощутимое прикосновение опрокинуло меня навзничь. Я даже не успела испугаться, что ударюсь. Подо мной распахнулась дверь, и я полетела.
Двери раскрывались с безумной скоростью. Я падала и парила одновременно, однако уже не возвращалась в извечную тьму. Перед глазами мелькали чужие миры, но так быстро, что я вряд ли смогла бы запомнить хотя бы один. Створки хлопали, открывались и закрывались, не задерживая мой полет. Я почувствовала себя пером – легким и невесомым – и от этого сравнения рассмеялась. Мой голос задерживался в чужих мирах, когда двери за мной захлопывались.
С этим же смехом я упала в холодную грязь между Врат Ремира и, хотя довольно сильно приложилась спиной, продолжала хохотать. Наше небо не было таким же голубым, как в одном из тысяч увиденных мной миров, а солнце не было настолько ярким. Но сейчас я пыталась вобрать в легкие воздух своей реальности, насладиться возвращением и тем, что я наконец-то дома.
Не было ничего важнее осознания себя в тот момент. Я была собой, я жила в этом самом мире и любила его. Меня звали Лис. И моя история только начиналась.
