Ока покачала головой.
– Королэвство тэперь мой дом и очаг. А их мэняют лишь двоеженцы и дэзертиры. Нас вэками убивали, прэзирали и нэнавидэли люди Королэвства. Но вмэсте с тэм… никогда нэ гнали назад. Именно там родился мой сын. Имэнно там я встрэтила настоящих друзей и обрэла короля, за которым готова идти на войну.
Ветер трепал белые кудри моей подруги. Ее прекрасный наряд наездницы, в котором она покидала столицу, поистрепался, и сейчас заокраинка вновь напоминала ту нищенку-ока, которая повстречалась мне в горных деревнях впервые. Нас всех состарила эта гонка, но сильнее всего это было заметно по новоявленному королю Роуэну, на которого свалилась громадная ответственность за судьбу страны, и по Извель, которая и так была немолода. Она без сомнений ринулась в эту авантюру с поиском ответов, думая, что может помочь. Но сколько сил и, может быть, даже лет жизни она отдала за призрачный шанс? За имя Хлоэ, которое ветер из килиаза шепнул нам на ухо.
Размышляя над этим, я пережевывала жесткий кусок суслятины, чтобы затем сплюнуть его в руку и сунуть за пазуху. Как только мы миновали вьюжные земли, пихоры отправились на круп лошадей, а кот перебрался ко мне под рубаху. Мерзлые Лапки не мог сам справиться с вяленными до твердокаменности кусками, поэтому приходилось ему помогать. Лакомство было готово и отправилось к зверьку. Тот жадно зачавкал, обслюнявив мне бок.
– Я знаю тут каждую травку, – сказала Извель с улыбкой. Пока я кормила кота, она спешилась и стояла, перебирая в пальцах коричневый стебель сухостоя. – Что ядовито, а что исцэляет. Я знаю, какие мэталлы лэжат под зэмлей, какие звэри ходят в лэсах. Во всяком случае, тех, кто ходил там до трагедии…
– Извель. – Какая-то неявная, не до конца сформировавшаяся мысль пришла мне на ум. Я постаралась распустить этот клубок как можно осторожнее, чтобы не потерять нить. – В токане ты не так много рассказывала мне о катастрофе Заокраины. Только то, что простые люди обвинили во всем ученых, искавших темных знаний.
– Все так, – кивнула она.
– А что, если в Заокраине произошел самый первый магический взрыв? Намного мощнее того, что случился в Сиазовой лощине. Очень многие детали схожи: убийство всего живого вокруг, облученная земля и то, что со временем этот яд уходит.
Ока удивленно прикрыла рот рукой.
– Лис, трагэдия в Ирбисе случилась во врэмена жизни Слэйруса. Это было очень давно, Алайлы еще не было даже в божэственных свитках.
– А Алайла и не нужна была. Она служила лишь инструментом для проклятого ключа. – Я была воодушевлена открытием.
Заинтересованные Атос и Секира подъехали, чтобы послушать нас. Даже Мерзлые Лапки высунул голову из-под рубашки и будто бы увлеченно слушал.
– Мы почти ничего не знаем о ключе. Алайла думала, что это артефакт Поглощающих, который поможет ей стать одной из них. Но она ошибалась. А вот в чем эта стерва была права, так это в том, что ключ и правда открыл какие-то двери. Атос видел много дверей, когда за ним в око шторма пришел среброволосый принц. Еще мы знаем, что ключ поглощает чужие души, заставляя людей убивать, – я проговорила все это на одном дыхании.
– Может быть, и не души, – задумчиво произнес Атос. – Перед тем как произошел Взрыв, Алайла просила кого-то унять свой голод. Я думаю, она разговаривала с ключом. Прежде чем броситься на Крамера, она прошипела: «Смири свой голод. Я не могу дать тебе еще больше боли».
Секира удивленно вскинула брови:
– Так ключ питался не смертью, а болью от нее?
– Нэ думаю, что рэчь о боли физичэской, – покачала головой Извель. – Скорее боль и страдание от потэри жизни.
– А еще от разрушенных надежд, – воскликнула я. – О, на Переправе Адской гончей и в Сиазовой лощине было целое море боли. Я почти уверена, что ключ побывал в Ирбисе у ваших ученых, Извель. Они тоже заставили его работать, но, похоже, нашли для него намного больше топлива.
Тишина повисла над нашим небольшим отрядом. Я видела по лицу ока, что в душе ее борются желание оправдать своих далеких предков и стремление найти правду. Наконец она произнесла:
– Мы не можэм сказать это навэрняка. Алайлу с ключом мы видэли, а взрыв в Ирбисе не оставил в живых ни одного свидэтеля.
– Почему мы вообще говорим о ключе и Алайле? – вмешалась Секира. – Разве наша истинная задача – остановить коронацию и приход короля-медведя – как-то связана этой историей?
Атос хмыкнул и тронул поводья. Извель согласно кивнула и направилась седлать лошадь. Я же едва слышно пробормотала себе под нос:
– В этой истории все связано. Что бы ни говорил Гардио о страшных вещах, которые происходят независимо друг от друга, все бусины должны оказаться на одной нитке, просто, может быть, в разных ее концах.
Затем я крикнула Извель в спину:
– А что изучали ваши ученые? Кто-нибудь из выживших знал это?
– Никто бы не побожился, – ответила она, пожав плечами. – Но поговаривали, что они пытались вмэшаться в ход врэмени.
На эту реплику никто не обратил внимания. Все были сосредоточены на зримом враге. А я, кажется, нащупала пока бессвязные концы всей этой истории, но не торопилась с выводами. До Ярвелла нам оставалось чуть больше двух недель.
* * *
Это был мой второй визит в столицу, и я словно попала в другой город. Никаких праздных зевак, приветливо распахнутых ворот, поднятых флагов Белого Чертополоха. Отряд из шести стражников проводил над каждым приезжим странный обряд. Старший офицер, совсем молодой паренек с соломенными волосами и носом картошкой держал в руке багровый камень-кулон на цепочке и с застывшим лицом раскачивал его над головой путника, стоявшего прямо перед ним.
Мы оказались в конце небольшой очереди. Лошадей мы предпочли оставить в конюшнях возле городских стен: бродить с навьюченными животными по узким улочкам Ярвелла не представлялось приятным занятием.
Женщина с малышом, привязанным к груди объемной шалью крест-накрест, шагнула вперед, заняв место прошедшего в ворота мельника. Я была достаточно близко, чтобы услышать заученную речь, которую сержант читал бесцветным голосом:
– Сейчас вы пройдете проверку на принадлежность к проклятому народу, также известному как зверолюди. Если проверка покажет, что вы не принадлежите к человеческому роду, то будете казнены на месте. Без ареста и суда. Вы вольны отказаться от проверки и покинуть престольный регион.
Женщина испуганно пялилась на солдат, но не уходила. Офицер понял, что сбегать никто не собирается, и начал делать магические пассы, раскачивая камень над ее головой. Ничего не произошло и в этот раз. Женщина прижала плачущего младенца покрепче к груди и шмыгнула в ворота. Подошла наша очередь.
– Генерал Секира, генерал Атос, – безрадостно произнес сержант, завидев моих спутников. Он поднес кулак к груди в старинном жесте легионеров, означавшем приветствие, а по более старинным поверьям – клятву в верности тайне. Но вряд ли этот безусый юнец знал истинное значение своего приветствия.
