Но договорить я не успела. С сочным звуком «чоп» в дерево неподалеку от моей головы воткнулось копье. Враги оказались куда ближе.
– Ходу! – заорал Атос. – Нам нужна поляна! Мы не выстоим на этой дороге.
Воздух вокруг взорвался ржанием и наполнился запахом конского пота. Я вонзила пятки в бока моей кобылы, и та рванула по дороге. «Чоп-чоп-чоп», – отзывалась темнота вокруг. Монстры не могли разглядеть нас, но слышали или чуяли прекрасно, и рано или поздно их оружие достигло бы цели.
Спереди раздалось приглушенное жалобное ржание, почти конский вскрик, и звук падения тяжелого тела.
– Попали в лошадь Извель! – прокричал Атос. – Ока у меня, но тебе придется прыгать!
В детстве у нас в ходу была шутка-загадка: «Что сложнее, чем найти черную кошку в темной комнате?».
– О, у меня есть ответ, – прошипела я себе сквозь зубы. – Перепрыгнуть через мертвую черную лошадь в темном лесу.
Едва заметив препятствие, я пустила свою лошадь в галоп, дослала ее и приготовилась к прыжку. Но то ли слишком рано привстала, то ли перетянула поводья, – кобылка сбилась с шага и вместо того, чтобы перемахнуть через свою погибшую товарку, рухнула прямо на нее. Я вылетела из седла и довольно удачно приземлилась. Пока я обдумывала, бежать ли мне за Атосом или затаиться, на меня внезапно обрушился тяжелый удар.
– От нас не спрячешься, Лисичка, – заржал Тевий, которого я узнала по голосу. Пока я пыталась подняться, древко копья снова сшибло меня с ног. – Неужели ты думала так просто спастись? Раз не будешь ви-и-исеть в Кармаке, останешься тут на дороге, как дохлая полевая крыса.
– Послушай…
Но договорить мне не дали. Новый удар, сильнее предыдущего, обрушился на меня. Я успела выхватить саблю ока и блокировать его. Но полуконь был так силен, что отбросил меня в сторону. Я с размаху налетела спиной на дерево и медленно сползла по нему.
– Тебя никто не будет слушать. Тебя сейчас убьют, – тихо и очень доверительно произнес Тевий.
И я поверила. Поверила в то, что магия этого мира, оберегавшая меня до сих пор, иссякла. Уговоры не помогут, моя сила не поможет, чуда не произойдет. Нитка оборвалась.
Я попыталась увернуться, но мощный удар настиг меня вновь. Возле головы в землю вонзилось копье – не потому, что меня пугали. Просто промазали. Я слышала пульсацию крови в висках. Я постарела, вновь начала бояться смерти и от этого перестала верить в жизнь.
Огромный темный силуэт надо мной поднялся на дыбы.
– Прощай, Лисичка, – заржал он и опустил копыта. Не на спину, как в прошлый раз. На лицо.
Я почти не почувствовала боли. Лишь удар и тепло, разлившееся над правым глазом, как будто лоб мне окатили горячей водой. Меня отшвырнуло. Я успела приподняться на локтях, когда сзади раздалось недовольное:
– Живучая…
Я обернулась, чтобы вглядеться в лицо своей смерти. Умирать лицом в землю не хотелось. Небо посветлело лишь самую малость, но я хорошо видела ликующую морду Тевия. Всегда думала, что перед смертью произнесу нечто стоящее вроде: «Я прожила хорошую жизнь». Но как жила, так и умирала с идиотским чувством юмора:
– От тебя несет навозом.
Тевий взвился…
Но в тот же миг неясный силуэт мелькнул между мной и монстром. Мне показалось, что я увидела блеск металла, но не сам удар, – настолько он был быстр. Спустя мгновение в одну сторону ударили темные струи крови, а в противоположную полетели отрубленные передние ноги Тевия.
На лице монстра отразилось недоумение, но буквально на секунду, потому что в следующее мгновение незнакомый воин огромным топором отсек ему голову, и тело его рухнуло. Расправившись с чудовищем, воин обернулся ко мне. Высокая женщина с копной темных волос держала в каждой руке по секире, опасно мерцавшей сталью.
Она не церемонясь подняла меня за ворот и вгляделась в лицо. Недовольно нахмурилась и спросила глубоким приятным голосом:
– Идти можешь? Саблю удержишь?
Я растерянно кивнула.
– Тогда надо идти спасать нашего мальчика. Шевелись.
Женщина подхватила голову монстра и кинулась в гущу леса. Я поспешила за ней. Меня не страшил командный тон или близость битвы. Меня до смерти напугало, что я ничего не видела правым глазом. Только красное марево.
* * *
Ощущение дурного сна не покидало. Причем не собственного, а будто подсмотренного чужого.
Секира двигалась стремительно, как дикая кошка, с грацией, не свойственной человеку, вооруженному двумя огромными топорами. Я пыталась за ней поспеть, но никак не могла привыкнуть к проблемам с обзором. Все, что находилось справа, приходилось разглядывать, повернув голову.
Мы успели вовремя: и Извель, и «наш мальчик», как его окрестила Секира, были живы. Два монстра лежали мертвыми, сраженные рукой крайнийца. Но еще с десяток с дружным улюлюканьем обступили моих друзей. В отличие от Тевия, они не спешили расправляться с легкой добычей.
Шансов на победу было немного, лишь трое из нас были вооружены. Да и меня можно было смело вычесть из расчетов – полуослепшая, оглушенная, я не могла считаться полноценным бойцом. В этот миг мне, наверное, следовало взять инициативу в свои руки – действовать, возглавлять, спасать. Но я не могла: просто не знала, что делать. Хорошо, что Секира не нуждалась в моих советах.
– Эй, коняшки, ваш главный погонщик мертв! – заорала она во все горло и подняла высоко над головой отсеченную башку Тевия. Деморализовать противника вестью о смерти командира было весьма по-заокраински. – А сейчас и вы сгинете. Наш маг вернулся. Слышали о нем? Как он сжег ваш народ возле гор Хаурака? Сейчас запылают и ваши кости.
Она говорила настолько уверенно, что я обернулась и начала высматривать Слэйто. Но, разумеется, мага не было. Поглощающая не врала мне: он успел затеряться и спасся. Однако кое-что я заметила: слабое свечение и искры. Фитили? Когда, храни нас все боги, Секира успела там что-то запалить?
Но она это сделала. Лес расцвел яркими огнями, словно цветами, и взорвался оглушительной пальбой. Я видела такое однажды в Лароссе, когда заезжие купцы из Тилля праздновали день рождения своего посла в Королевстве. Они запускали маленькие, наполненные порохом промасленные конверты из бумаги по воде, запалив шнур, – и над водами моря расцветали то хризантемы, то яркие корабли с красными парусами. Жители Ларосса называли это магией, сами тилльцы – пламенной пылью. Я – развлечением для детишек.
Но сейчас эти хлопушки вместе с отрезанной головой Тевия произвели на наших преследователей невообразимый эффект. Они ничего не знали о пламенной пыли, а вот о нашей битве под Хаурака слышали. И приняли огненные цветы, распускавшиеся за спиной Секиры, за нападение мага. «Конница» бросилась врассыпную.
Этого было достаточно для двух опытных бойцов – двух генералов, приведших королеву Крианну на престол, – чтобы спустя пару минут в живых остались только люди. Я не принимала участие в битве. Дышать было тяжело, голова гудела, а правый глаз, если он все еще был на месте, так и не прозрел. Поэтому я оперлась о ствол дерева, бессильно опустилась на землю и вознесла молитву всем, кто мог меня услышать, за посланную на помощь Секиру. За ее ясный ум, спасший наши жизни. За то, что хотя бы одним глазом, но я видела встающий над многовековым лесом рассвет.
