Я хоть и сидел без штанов да трясся, а все равно спросил:
– А что мне мешает эту бестию да тебя прямо на этом ясене повесить, сучье ты дитя?
Капрал ко мне наклонился и ласково так сказал:
– Страх твой помешает, Фаланга. Боишься ты не ее и не меня, а своего страха.
Я до сих пор не знаю, прав был Капрал или нет, но никого я в тот день не повесил. Бестию эту безглазую трогать уж точно не хотел. Собрал ребят и дал деру подальше от нанимателя и его сумасшедшего товара.
Капрал ни с кем не прощался, да и вообще как чужой стал. Видимо, то, что не смог он тиллечку уберечь, сильно его надломило. Попросил он у Куша свой шлем, но тот только загоготал в ответ:
– Будешь богам молиться – вернется к тебе твой шлем.
Ну да Капрал и не спорил. Что стало с ним и с заразой этой безглазой, я не знаю. Но наниматель из Штольца, несмотря на утрату пяти сотен, за нами так и не погнался. То ли и его эта война смолола, то ли напал на след Капрала, да тот за ошибку мою и поплатился. Кто знает? Но тот вечер многое изменил. Куш вскоре подался куда-то на юга, банда наша развалилась. Я все свой страх постыдный вспоминал, и каждый раз мне это было как укус той бабы. Гнобило меня, что в тот миг страх мной управлял, а не я им, да и то, что другие это заметили.
Вот и стал я совсем конченый да потерянный. От своих ребят отбился, ушел в столицу и начал тут беспредельничать. Убил кого-то в пьяной драке, даже не помню, кого, и страже попался. А вот теперь сижу тут, монах, и тебе грехи свои изливаю. Уже светло на улице, значит, скоро палач свой топор наточит и не станет больше Фаланги. А знаешь, что самое мерзкое? Страх все еще со мной, не вытравил я его, не обуздал. Я всего боюсь: и топора, и палача, и того, что после них будет. Интересно, если бы Капрал узнал про такой мой конец – позлорадствовал бы? Мне кажется, что нет. Поплакал бы со мною. Ох, прости, отец…
* * *
Когда я закончила чтение, света почти не было. Последние строки я больше угадывала, нежели видела. Удивления или шока, как после историй Роуэна или Леди Удачи, я не испытала. Было ясно, что все истории связаны: они происходили с людьми, которые меня окружали. Обнаружить здесь рассказ о Тоби было в порядке вещей. Что случилось с самим сельским мальчиком, я знала: он отправился в Лисий чертог и открыл ларец, содержимое которого не силах был постигнуть. А куда же подевалась ослепившая сама себя девушка из Тилля? И ведь даже спросить было не у кого.
Я пыталась понять, что еще, кроме меня, объединяет эти собранные Мастосом истории. Прошлое. Чужие имена, по которым я не могла догадаться, кто на этот раз окажется героем. Рассказчики, знавшие моих друзей лишь со стороны. А еще, пожалуй, все истории объединяла тяжесть, в одночасье свалившаяся на плечи героев. Роуэн, потерявший на долгие годы дом, Леди Удача, лишившаяся сына. На их фоне рассказ про Капрала выглядел доброй сказкой – в конце концов все выжили. Но я чувствовала, что пережитое в тот вечер повлияло на Тоби, а значит, отразилось и на Слэйто. Беспомощность, с которой столкнулся мальчик, могла надломить его.
И что, если что-то от этого разлома все еще живет в моем маге?
Я засунула листы обратно в сумку. Который это уже рассказ? Третий? Спохватившись, я начала шарить рукой под рубахой. Мы покинули Ярвелл, как мне казалось, уже сотни лет назад. И маленькая бумажка, на которой я начала вести список имен заново, не могла пережить несколько боев до Кармака, а затем пленение в самом городе.
Да что там бумажка – мой корундовый меч покоился где-то в казематах Кармака! Прекрасный клинок, оставшийся мне на память о Кэрке, пусть треснувший, но повидавший столько славных битв и не подведший меня ни разу. Спустя сотни лет после Слэйруса я так же, как и охотник на волков, бежала из воинской столицы Королевства, оставляя весь свой скарб за спиной.
Уже отчаявшись найти список, я вдруг нащупала уплотнение в шве пояса штанов. Нити разошлись, и между двумя складками материи оказался листок, сложенный в несколько раз. Я даже не смогла вспомнить, когда засунула его туда. Пока память меня не подвела, стоило записать новые имена, но как это сделать посреди леса?
Я вздохнула и пустила лошадь вслед за друзьями. На лес опускалась ночь.
* * *
Первая после нашего заточения ночевка на свободе далась непросто. Да, мы были вымотаны и морально, и физически, но сон не шел. Что-то шевелилось за деревьями, вздыхало, ухало, переползало… я пару раз погружалась в беспокойную дрему, но снова и снова, будто ужаленная, подскакивала, разбуженная то хрустнувшей веткой, то воем волчьей стаи вдалеке. Наконец, смирившись с тем, что поспать не удастся, я взяла на себя караул и отпустила Атоса, который клевал носом.
Так я и осталась один на один с недружелюбным лесом. Я вглядывалась в темноту и пыталась понять, что же ворочалось в ней, но замечала лишь смутные силуэты, которые в равной мере могли быть и диким зверьем, и игрой моего воображения.
Я вновь достала из шва своих штанов помятый список и острым угольком добавила в него два имени: Леди Удача и Капрал Заячий Хвост.
Интересно, будь у меня на руках тот первый список, испорченный наглым котом в Ярвелле, стала бы картина яснее? Вряд ли.
Внезапно краем глаза я заметила движение справа. Кашим оставил нам пару своих изогнутых сабель: одну для меня, другую для Атоса. В руках крайнийца эта сабелька выглядела будто зубочистка, а для меня клинок был тяжеловат и неудобен. Но я мгновенно вскочила на ноги, схватив оружие и раздумывая, стоит ли будить товарищей. Между тем движение повторилось. А затем, будто в дурном сне, откуда-то сверху упало темное щупальце тумана. Огромной лапой оно накрыло поляну и затушило костер, заставив трещать и тлеть яркие уголья. Их света вполне хватило, чтобы разглядеть внутри этой тьмы человеческие очертания, – и я отлично представляла, кто может идти ко мне оттуда. Только Поглощающего нам не хватало! Разве здесь есть Удел Мрака?
– Атос! – крикнула я, но тьма, словно кисель, тут же заполнила мои легкие. Я захлебнулась воздухом и собственным криком. Даже если Удел был мал, попадая на его территорию, чужак будто нырял под воду.
– Он не услышит тебя, проклятое дитя, – прошелестел тихий усталый голос. Его обладательница приблизилась. Передо мной стояла женщина преклонных лет. Округлыми приятными чертами лица, тяжелыми веками и седыми распущенными волосами до плеч она больше напоминала жену зажиточного купца, нежели порождение тьмы. – В своем уделе я могу заставить человека уснуть, если захочу. А если пожелаю, то он и вовсе не проснется.
Она задумчиво замолчала, словно размышляя над тем, погрузить ли Атоса с Извель в вечный сон.
– Я уже убивала Поглощающих, – проговорила я с трудом, так как все еще не могла восстановить дыхание.
– Знаю, – равнодушно отозвалась женщина-маг. – Но против меня у тебя ни шанса. Убить свихнувшееся чудовище легко, а я все еще властна над своим сознанием. Впрочем, я пришла сюда не затем, чтобы сражаться с тобой.
