– Раз уж я, обреченный на скорую смерть, не боюсь любить тебя – то и тебе бояться тоже не стоит. Ничего не бойся, никогда. Страх заточает нас в самую глубокую темницу из ныне известных – ты становишься узником своей души.
Он нежно поцеловал меня в лоб, затем в скулу и порывисто прижал к себе. А меня трясло. Я понимала, о каком страхе говорил сейчас Слэйто, и открыто спросила, вдыхая запах его волос:
– Ты думаешь, что я обречена идти к третьей башне, правда? Что сама вселенная силком тащит меня по этой дороге?
– Ты можешь думать об этом, как о насилии. А можешь – как о почетной миссии, истинной цели которой мы не знаем. Я пока ума не приложу, зачем тебе придется идти в Медвежий острог, – но ты туда отправишься, это точно.
Я шумно вдохнула воздух, чтобы побороть рвавшийся наружу крик. Название было мне знакомо.
– Ладно. – Я делано бодро отстранилась от мага. – Длительные прощания – не мой конек. Я попрошу ратаран проводить тебя хотя бы на несколько километров от Кармака. Остальное ты знаешь: не ешь протухшее, держи ноги в тепле и будь начеку.
– А ты держись Атоса и Извель, – серьезно сказал маг. – Теперь я хотя бы не переживаю, что ты сбежишь вместе с Атосом в романтическое путешествие.
– Это почему же? – с улыбкой спросила я.
Маг посмотрел на наших спутников сквозь еловые ветки. В его взгляде не осталось того огня, который чуть не спалил нас возле стен замка Ярвелла. Теперь это был взгляд друга и товарища. Один эшафот на троих сильно нас сблизил.
– Атос просрал свой шанс, – просто заметил Слэйто. Услышать подобное слово от него было в новинку. Я удивленно приподняла бровь, а маг продолжил: – Как и я сам, кстати. Но я упорнее.
Я прыснула от смеха. Так мы и вернулись к всадникам – я смеялась, как безумная, а Слэйто загадочно улыбался.
* * *
Солдаты-ока указали нам дорогу, где парой дней ранее встретили женщину в тилльском одеянии. Прощались сухо и коротко: оставили лошадей с поклажей провианта, благословили дочерей своего племени, то есть меня и Извель, простым наложением рук да и растаяли в пыли, вылетавшей из-под копыт их коней. Вместе с ними отправился Слэйто. Маг улыбался, шутил и посмеивался, но я была уверена, что в глубине души ему было тяжело. Лишь боги знали, увидимся ли мы вновь.
Наша троица направилась на север. Мы не поехали по главному тракту, который в народе называли Девичьим. Поговаривали, что такое прозвище дорога получила из-за плавных изгибов, якобы повторявших силуэт женской фигуры. По другой версии, именно этим путем задолго до королей на север, в Тилль, угоняли невольниц из моей страны. По легенде, дорога была так обильно полита их слезами, что стала почти соляной. Именно на Девичьем пути всадники ратарана встретили Секиру, но мы опасались погони из Кармака, и вместо хорошей и широкой дороги выбрали лесную тропу, узкую настолько, что невозможно было даже развернуть лошадь. Тракт проглядывал среди деревьев, а мы оставались невидимыми для тех, кто решил бы по нему проехать. Оставалось надеяться, что мы не пропустим Секиру.
Хорошо натренированные лошадки ока не боялись ни низких ветвей, ни корней деревьев, то здесь, то там выпиравших из земли, будто толстые змеи. Животные смиренно шли, прядая ушами и высоко поднимая свои точеные ноги, чтобы переступать через сухие ветки и поросль молодой травы.
Западный лес сильно отличался от восточного. Даже в Львиной чащобе – глухом, затерянном островке зелени – чувствовалось дыхание моря. Это было жуткое место, но ты всегда знал, что минуешь его и забудешь, как страшный сон. А вот западные леса Королевства совсем не казались местом действия страшной сказки или ночного кошмара. Они были реальнее всего, что я встречала на пути с юга. Как будто здесь поселилась единая мощная и бесконечно древняя душа. Лес следил за нами, и присутствие чужаков его пока не раздражало. Для лесной сущности люди были чем-то непостоянным, временным, ведь эти леса застали еще расцвет и падение проклятого народа.
– Почему мы не пошли со Слэйто? – спросила я у товарищей. – Это было бы самым разумным решением – вернуться к Гардио всем вместе. Он прав: во дворце полно переводчиков с тилльского.
– Для начала я не могу бросить Секиру, – сказал Атос. – Если она идет в одиночку, значит, Тилль не просто отказал нам в помощи, но даже не выделил для нее эскорт. А ведь Секира еще не знает, что возвращаться через Кармак нельзя. Она одна и, случись что, может столкнуться с превосходящими силами врага. Даже несмотря на ее блестящие навыки обращения с оружием, добром это не кончится.
– Слэйто тоже может столкнуться, – с обидой произнесла я.
Атос посмотрел на меня, и я вдруг поняла, что мой генерал вовсе не повзрослел, а, как и я, Гардио, и все прочие, состарился от этой истории. Подобная старость не пряталась в морщинах или дряблой коже, нет – она засела на самом дне его голубых глаз. Его глаза, как и мои, слишком много повидали. Атос словно прочел мои мысли и, улыбнувшись, отвел взгляд, после чего словно нехотя ответил:
– Слэйто – Сияющий, Лис. И, возможно, меньше всех нас вместе взятых нуждается в защите. Не знаю, сколько времени у тебя ушло на то, чтобы понять, кто он такой. Но я догадался еще во дворе замка Ярвелла.
Извель беспокойно заерзала в седле. Она знала о происхождении магического таланта Слэйто и, видимо, переживала, что станет подозреваемой в раскрытии тайны. Но мне бы и в голову не пришло ее обвинять, тем более что секундой позже сам Атос развеял любые сомнения.
– Я уже говорил, что после того, что случилось в Сиазовой лощине, стал видеть магию. Ты не сознавалась, но, уверен, тебе это тоже знакомо. Маленькие завихрения, яркие следы. Например, ты вся пропитана тьмой, Лис. Моя тьма возникает, лишь когда я зол или нервничаю, да и полыхаю я намного более тускло, чем ты. Может быть, дело в том, что я стоял в оке шторма? Неважно. Главное, я вижу Слэйто насквозь и понимаю, с каким трудом ему давалось нахождение среди нас.
– Ты о чем? – нахмурилась я.
– Ты ведь понимаешь, что он не человек, – мягко произнес Атос. И за эту заботу в голосе мне захотелось хорошенько приложить его об одну из огромных елей, росших вокруг. – Я мало знаю о высших магах, но то, что слышал, наводит на мысль, что у них явные проблемы с общением. Есть они, и есть люди, и им хорошо только вдали друг от друга. Слэйто – отличный парень, но это дается ему через силу. Как будто то, что для нас просто и естественно – дружить, любить, чувствовать, – требует от него неимоверных стараний. Он ведь не к Гардио ушел, а от нас сбежал…
Атос говорил это не от ревности или зависти, не придумывал на ходу. Крайниец рассказывал то, во что искренне верил. И я, смотревшая на все абсолютно иначе, впервые задумалась, насколько он, совсем не знавший Слэйто, мог оказаться прав.
Дорога стала шире, и мы смогли ехать по две лошади в ряд, чем воспользовались Атос и Извель. Я отстала от друзей на длину упряжи. Мне хотелось побыть одной, да и перестать уже обсуждать мага. Он ушел, и какой-то внутренний демон шептал, что мы больше никогда не встретимся. Я привычно полезла рукой в седельную сумку: желудок урчал от голода, а я еще со времен Бешенной лисицы знала, что лучшие средство от непрошеных мыслей – это занять себя едой. Солдаты ратарана оставили нам немного провианта, и я надеялась найти в своей котомке вяленое мясо или сушеную рыбу. Но пальцы сжали совсем не съестные припасы. Еще не достав свою находку, я уже знала, что увижу. Вместе с клоком какой-то шерсти на свет появились желтоватые листы пергамента, испещренные тысячами маленьких значков. Новое послание от Мастоса на этот раз оказалось среди вещей народа ока. Как такое возможно?
