– Не время отключаться, Лис.
Мысли понеслись вскачь. Мы не умерли, а просто провалились в люки под эшафотом. Вон Слэйто стягивает петлю с шеи, веревка явно подрезана. Разумеется, полуволком. На площади что-то происходило, но времени выяснять это у нас не было. Нельзя было упускать шанс.
Я поднялась на ноги.
– Бежим!
Мы проскользнули между плохо прибитыми досками позади эшафота. В нос ударил запах гари. Охраны почти не было, всего лишь один человек-хорек ошалело смотрел, как мы появляемся из-за деревянных балок.
– Здесь… – только и успел пискнуть он, перед тем, как Атос метнулся вперед и свернул ему шею.
Улица, на которую мы попали, была подозрительно пустынна, словно ее расчистили специально для нас. Но разве могла поджидать впереди еще бо́льшая ловушка, чем веревки на шеях? Поэтому мы смело устремились вниз по улице. Дорогу показывал Атос – он знал город. Слэйто чуть отставал, но в целом выглядел бодро.
– Какое это приятное чувство – быть живым! – прокричал он. И я не могла с ним не согласиться.
Мы приближались к воротам, которые вели из города. Уже издалека я заметила, что они, увы, охраняются. Перед тем как бросить нас в камеру, монстры забрали у нас все оружие. До свободы оставалось рукой подать, но мы едва ли могли противостоять даже пятерым вооруженным солдатам. У тех, что стояли наверху, были луки.
– Ни с места! – заревело одно из чудовищ, напоминавшее зайца-переростка. – Луки наизготовку!
Мы остановились и заозирались. Никакого ящика или двери, чтобы за них спрятаться, – мы были перед лучниками как на ладони.
– Прорвемся, – неуверенно сказал Атос.
Слэйто покачал головой.
– А-штаа! – заорала я в бессильной ярости. Еще шаг – и мы за стенами Кармака, где поля и леса, которые защитят нас, но до них не добраться. Я была готова к чему угодно, но второй раз повести себя на эшафот я не дам! – А-ШТАААА!
– А-штаа, сестра! – донесся голос из-за стены. И вместе с ним воздух наполнился свистом стрел.
Стражники-монстры рухнули как подкошенные. Между лопаток зайца-переростка торчало красное древко стрелы со знакомым мне оперением. Выбеленные волокна опахала пересекали красные линии, нарисованные обычно кровью служителя ратарана.
В воротах возникли конные всадники. Тот, что оказался ближе всего к нам, лучезарно мне улыбнулся и произнес на певучем заокраинском языке:
– Здравствуй, маленькая Хвоара. Духи сказали мне, что ты в беде.
– Кашим! Кэм! – Я кинулась к своему старому другу и схватила его за руки.
– Времени на объятия нет. В седла!
Семеро всадников захватили с собой еще трех лошадей. Долго упрашивать нас не пришлось. Мы запрыгнули на коней и помчались прочь от Кармака. Только сейчас я сообразила, что едва удерживаю поводья, – так тряслись у меня руки. Я боялась оборачиваться на город, страшилась, что увижу погоню, которая поймает нас и вернет на эшафот. Зато впереди открывался прекрасный вид – справа зеленел темной хвоей лес, слева сверкала медленная ленивая река. Судя по слабому отблеску солнца в облаках, мы двигались на север. В очередной раз нам удалось ускользнуть от смерти, но легкое чувство, что на этом вся удача вышла, не давало мне покоя. Я пришпорила коня.
Имя девятое: Капрал Заячий Хвост
Когда мы достигли пролеска, то сбавили скорость. Погони не было, нас никто не преследовал, а значит, можно было не мучить лошадей. Я тревожно оглядела лица моих друзей, но быстро успокоилась: похоже, ужас близкой смерти засел только в моей голове. Атос и Слэйто, будто два мальчугана, улыбались во весь рот, наслаждаясь свободой. Я была искренне рада, что страх не поселился в их сердцах.
Кашим остановил свою лошадь, и остальные всадники последовали его примеру. Из-за низкорослой ели на тропу выступила Извель, платье на ней было заляпано кровью и грязью. К груди ока прижимала потрепанную книгу, которую мы нашли в библиотеке. Подруга кинулась к нам с таким буйным криком радости, что моя лошадка едва не шарахнулась в сторону.
– Спасэны, спасэны! – причитала заокраинка.
– Это и есть те духи, что нашептали мне о твоей беде, кэм, – кивнул на Извель глава ратарана. Он продолжал говорить на заокраинском, не снисходя до языка королевства. – Мы встретили ее, испуганную, словно кролика, когда возвращались из одной важной поездки.
Внимание Извель переключилось на Атоса, и я смогла приблизиться к Кашиму, чтобы задать вопрос, который мучил меня с той самой секунды, как я увидела оперение стрелы ока:
– Что, во имя всех богов, отряд нашего токана делает так далеко на западе?
Несмотря на то, что я уже давно покинула палаточный город ока, я все еще продолжала считать его своим. Но Кашима мои слова не смутили. Товарищ подкрутил свой лощеный ус и произнес с тревогой в голосе:
– На одном из табато девочка принесла дурные вести о токане с запада. Мама-Ока решила, что мы слишком долго отсиживались в стороне. Северо-западный токан – это наш народ, наша кровь, а не просто люди Королевства. Поэтому она отправила нас проведать собратьев.
– И что же? – спросила я. Тревоги казни в Кармаке отошли на второй план.
– А ничего, – с резкой злобой ответил Кашим. – В прямом смысле – ничего! Не осталось ни одной палатки, ни одного кострища, ни одного человека. Может, они в одночасье снялись с места и уехали, не оставив после себя даже горки дерьма. Но я слабо в это верю. А то, что кажется наиболее вероятным… о том даже думать не хочется.
– Мне нет смысла что-то тебе объяснять. Ты видел, в кого стрелял на воротах Кармака. Монстры.
– Заокраинцы слишком долго закрывали на них глаза, Лис. И поплатились за это.
Извель меж тем добралась до Слэйто, стащив мага с коня и обнимая его, словно потерянного родственника.
– Куда мы двинемся теперь?
Этот вопрос неожиданно задал Атос. Все присутствующие обернулись и посмотрели на меня. С каких пор я вдруг стала ответственной за такие решения?
– Здесь кто-нибудь знает тилльский? – не особо надеясь на положительный ответ, спросила я.
Тишина стала почти звенящей.
– Пару дней назад мы повстречали женщину из Тилля, – сказал один из солдат ратарана.
– Не мели чушь, Ашмэш! Она могла говорить на тилльском, могла быть одета, как женщина Тилля, но ее глаза, нос и губы родом с юга Королевства. Просто такая же хитрая притворщица, как наша Хвоара.
– Я, кажется, понимаю их речь, – возбужденно произнес Атос. Неудивительно, ведь крайнийский язык был младшим братом заокраинского. – Они говорят про женщину, которая одета по-тилльски. Спроси у своих друзей, была ли при ней секира?
– То, что ты плохо понимаешь мой язык, не значит, что твоя речь для меня тайна, человек-гора, – высокомерно ответил на неплохом королевском Кашим. – Да, при женщине был огромной боевой топор. Она выглядела как воин. Это ваша знакомая?
