– Люди говорят… – глухо произнес он.
– Что говорят? – истерично взвизгнула Фрейлина.
– Всякое. – Полуволк вздохнул. Сейчас он выглядел как обычный сержант, которого распекает высокое начальство. Я повидала десятки таких усталых вояк в Алой Розе. И полуволк всем напоминал хорошего и исполнительного солдата, за тем лишь исключением, что был двухметровым мохнатым чудовищем.
Министр кивнул, предлагая гонцу закончить рассказ.
– Говорят, что девчонка – избранная. Что она убила тысячи наших бойцов, а князья молчат, чтобы не нагнетать панику.
– Какая ересь! – завопила женщина-цветок, но бобр бросил на нее столь испепеляющий взгляд, что та осеклась и испуганно замолчала, покачивая руками-лианами.
– А ты сам что думаешь? – вкрадчиво поинтересовался министр.
Полуволк пожал плечами и неуверенно произнес:
– Я солдат, мне думать не положено. Но если бы мы на глазах наших людей официально казнили этих «избранных», всю их шайку, то развенчали бы мифы об их особенности. Все бы сразу поняли, что это простые людишки – и мрут так же, как и прочие. Повесить их на эшафоте, и дело с концом.
Бобр думал, его осклизлые щеки нервно подрагивали. Решения Министра ждали и Тевий, и Фрейлина, которая из последних сил сдерживалась, чтобы не поделиться своим ценным мнением.
Вдруг бобр резко нагнулся и дернул меня за подбородок с такой силой, что хрустнула шея. Своими звериными глазами он вглядывался в мое лицо.
– А ты что скажешь, глупый человек? Лежишь молча, пока решается твоя судьба. Какой позор для известной воительницы. Разве тебя можно было считать палачом моего рода?
Я могла только играть от противного, надеясь, что ненависть этих существ заставит их спорить с любым моим утверждением.
– Убейте меня прямо сейчас, – глухо ответила я. – К чему тянуть? Пусть монстры даже тела моего не увидят. Безвестная смерть почетнее казни. Вот увидите, обо мне еще будут слагать легенды.
Тевий вновь перенес вес тела на копыто, упирающееся мне в спину, а другое занес над моей головой.
– Позволь размозжить ей череп прямо здесь, друг, – заржал он, обращаясь к Министру. – Гадкий рот, мерзкие речи, а один удар – и останется лишь кровавая каша.
– Нет, – резко ответил Бобр. – Мы повесим их. Вздернем, как преступников. И пусть на это смотрит не только проклятый народ. Все жители этого гнилого города увидят, что ожидает тех, кто не склонит перед нами головы.
С этими словами он развернулся и покинул площадь. Полуволк последовал за ним. Тевий с Фрейлиной переглянулись.
– Он волен решать, – произнес жеребец и опустил копыто на мою голову. Свет померк.
* * *
Сознание возвращалось, будто прибой. Сначала я почувствовала резкую вонь, но после миазмов красного тумана она казалась почти родной – гниль и плесень, застоявшаяся вода. Затем я почувствовала холод – камни под моей грудью и лицом были обжигающе ледяными. И лишь потом, когда попробовала двинуться, все тело отозвалось болью, будто меня пару дней подряд лупили палками. Голова гудела, рана, нанесенная копытом Тевия, горела и болела, как проклятая.
– Аккуратнее, Лис, – раздался знакомый голос. – Тебя закинули сюда, будто куль с мукой. Если решишь подняться, делай это медленно.
Я сцепила зубы и приподнялась на локтях в попытке оглядеться. Вокруг было сумрачно, но света из маленького оконца вполне хватало, чтобы я увидела небольшую камеру и обоих моих спутников. Все мы были прикованы к стенам за щиколотки короткими массивными цепями. Слэйто, похоже, так и не приходил в сознание. Атос сидел, привалившись к заплесневелой стене. Его руки и лицо были покрыты ранами, один глаз заплыл.
– Привет, – сказал он.
– Какого Войи, Атос, – простонала я. – Ты должен был уйти из города вместе с Извель! Кто сейчас защитит ее и книгу?
– Да пошла ты, – неожиданно грубо ответил крайниец. – Когда ты спасалась из Сиазовой лощины, ты повесила на меня побрякушку, поцеловала и была такова. А как только речь зашла о нем, – он кивнул на лежащего Слэйто, – то без раздумий кинулась в туман. Я даже не знаю, что оскорбляет меня сильнее, – то, что ты не размышляла, идти ли за ним, или твои ожидания, что я не пойду за тобой.
Он замолчал, насупившись. А я тщательно подбирала слова, потому что последнее, чего бы мне хотелось, так это задеть чувства моего горделивого друга.
– Именно Сиазова лощина и то, что я бросила тебя там, научили меня никогда не оставлять друзей. То, что я потеряла тебя, сделало меня такой, какая я сейчас. То, что ты отрекся от меня из-за любви к Алайле, привело в мою жизнь Слэйто. Все это не случайности, Атос. Это цепочка твоих и моих решений.
– И посмотри, куда они нас завели. – Атос окинул взглядом камеру. – Нам не сбежать отсюда.
– Мы вместе влезли в эту передрягу, вместе и выберемся, – наигранно бодро произнесла я. – То, что нас собираются прилюдно казнить, уже величайший дар небес. У нас есть отсрочка, и мы еще живы. Хорошо, что и Слэйто здесь. Я не знаю, приведем ли мы его в чувство и есть ли у него силы колдовать. Но согласись, ситуация могла быть намного хуже.
– На вашем месте я не стал бы сильно рассчитывать на меня. – Слэйто с трудом разлепил глаза и часто заморгал. Было заметно, что даже неяркий свет, проникавший в камеру, мучает мага.
– Как ты? – спросила я. Это прозвучало настолько нежно, что мне самой стало противно, – тоже мне, курица-наседка.
Слэйто бледной ладонью прикрыл лицо и негромко произнес:
– Бывало и лучше. Я почти месяц не принимал элеевых слез и только начал восстанавливаться. Мне не под силу даже карточный фокус, не говоря о серьезной магии. И монстры об этом знают. Они не прикончили меня раньше только потому, что исчерпывающе убедились в моем бессилии. Если хотите выбраться живыми из Кармака, на меня не надейтесь – я бесполезен.
– Я это всегда говорил, – отозвался Атос.
Я уже было вскинулась, чтобы оборвать его, но посмотрела на крайнийца и увидела, с каким сочувствием он смотрит на распростертого на полу мага. В его словах не было жестокости, а только попытка подбодрить.
– Когда начались беспорядки, я кинулся в город, чтобы найти вас. Потом из разговоров монстров понял, что у вас был шанс спастись, но воспользовалась им лишь Извель. Зачем вы вернулись? – Голос мага был сух и строг. В эти мгновения в нем просыпался двухсотлетний Сияющий, которому были недоступны простые человеческие порывы.
Мы с Атосом переглянулись, и мой друг, заметив, что я замешкалась, поспешил на выручку.
– Так вышло. Не оставлять же было твою тощую задницу со всеми этими чудовищами один на один.
– Если ничего не изменится, завтра нас повесят, – меланхолично ответил Слэйто.
– Значит, будем уповать на чудо, как всегда, – серьезно сказала я.
