С превеликой осторожностью она достала крошечную капсулу и уставилась на нее, не совсем понимая, что видит. Капсула была полой.
Маленький пластиковый пузырь без начинки.
Никакая это не бомба и ничего бы она с ее головой не сделала. Мона даже рассмеялась. Какая же она дура! Ну конечно, никто бы не стал засовывать ей в голову снаряд и так рисковать. Папа бы этого не допустил, – с теплотой подумала она и тут же себя одернула: он допустил, чтобы она попала в психушку. Жаль, что пришлось подвергнуть себя такой пытке, но зато теперь она уверена, что на ней нет никаких маячков и никто не сможет отследить ее движения и уж тем более убить ее.
Девушка быстро натянула теплые штаны наподобие лыжных и под вязаный свитер надела термобелье. Она положила капсулу в карман брюк – сохранит как память.
Ян. Ей надо увидеть его и удостовериться, что он поедет с ней. Он не пьет лекарства, он занялся спортом, он не пишет дневники, возможно, что сегодня он уже сможет выйти на улицу.
Мона распахнула дверь и уперлась носом в грудь Кириллу.
– Так рано не спится, юная леди?
Она почувствовала, как подкашиваются ноги. Он все узнал? Откуда? Кто-то ее выдал? Он что-то увидел? Есть еще камеры, о которых она не знает?
– Решила выйти на пробежку, – с трудом беря себя в руки, быстро ответила Мона, делая попытку проскользнуть мимо.
– Уделишь мне пару минут? – Кирилл перекрыл девушке путь к отступлению.
– Слушаю, – не глядя на него, объявила она, но тот легонько втолкнул ее в комнату и зашел сам, закрывая за собой дверь.
– Я хотел бы поговорить о твоем друге-библиотекаре.
– А что с ним? – Мона напряглась изо всех сил, стараясь ничем себя не выдать.
– Ты знаешь, он почему-то перестал пить лекарства. А это очень вредит его излечению, – посетовал психиатр.
– А я при чем? – Мона попыталась напустить на себя равнодушный вид.
– Не жарко в шапке-то? – с ухмылкой поинтересовался Кирилл, садясь в одно из кресел, стоящих возле окна.
– Нормально, – процедила сквозь зубы.
– Так вот, я думаю, что в целях улучшения состояния милого молодого человека будет лучше, если вы не будете видеться какое-то время. Надеюсь, что у тебя есть достаточный запас книг для чтения. Если нет, то ты можешь высказать свои пожелания, я передам смотрящему Яна. Уверен, он сможет их отыскать для тебя.
Мона стояла прямо, не шевелясь, словно только что получила удар под дых. Она не поднимала глаз, сосредоточенно рассматривая носки своих ботинок. Кирилл задумчиво рассматривал ее. О том, что девчонка завела интрижку с библиотекарем, он конечно же знал. Как только сообщили, он даже на долю секунды почувствовал себя уязвленным. Но это быстро прошло. Она для него не цель, а средство, но все-таки интересно, что она нашла в этом жалком психе? Хотя, если вспомнить ее последнее увлечение…
Кирилл резко встал с кресла и направился к двери. Мона стояла у него на пути, он шел прямо на нее, до последнего надеясь, что она отойдет. Люди всегда отходили. Но Мона даже не пошевелилась, и в последний момент ему пришлось сделать шаг в сторону, чтобы не врезаться в хрупкую девушку.
– Да, кстати, – взявшись за ручку двери, сообщил он, – в библиотеке затеяли ремонт. Ты, наверное, сама успела заметить, как много там темных углов.
Он открыл двери, а Мона с силой вонзила ногти в ладони, чтобы не кинуться ему вслед и не попытаться выцарапать глаза. Сволочь! Он играет с ней как кошка с мышкой, развлекается. Жизни людей просто фишки в игре, в которой он постоянно меняет правила. Чертов кукловод. Кем он себя возомнил? Господом Богом?
Она дрожала от ярости. Ян недоступен, побег откладывается. Или… Кирилл ведь ждет, что она отступит, что отложит все свои планы (наверняка он если о них не знает, то догадывается). А это плохо, когда люди знают, чего от тебя ожидать. Неожиданность. Единственное, что может ее спасти. И Яна.
– Кирилл Евгеньевич? – окликнула она своего мучителя, уже успевшего выйти в коридор.
– Да, Мария? – Тот снова распахнул дверь и немигающим тяжелым взглядом уставился на девушку.
– Я бы хотела кое-что обсудить с вами сегодня за обедом, – она с трудом улыбнулась ему, делая вид, что новости о Яне вовсе не задели ее.
– В обед я буду занят, но вот поужинать мы вполне сможем. Ровно в семь часов.
– Хорошо. Я буду.
Несколько секунд Мона и Кирилл смотрели друг на друга, а затем мужчина вышел, притворив за собой двери. Он медленно направился по коридору к лестнице, насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию. Ну что же, он как всегда оказался прав. Стадия гнева миновала, и она явно готова торговаться.
Интересно, что будет просить за ужином? Может быть, попытается его соблазнить? А может быть, стоит поддаться? Девчонке, похоже, все равно где, с кем и как.
Мона позволила себе слегка улыбнуться. Отлично. Этот гад будет целый день на месте, соответственно, его машина тоже. Надо действовать, только следует дождаться темноты.
Девушка спустилась на кухню, где ее уже поджидала с завтраком графиня. Есть не хотелось, но неизвестно, когда она сможет перекусить в следующий раз.
– Мона, дитя мое, омлет остывает, – ворчливо заметила Анастасия, впрочем, просияв при появлении девушки.
Она без слов села за стол и приступила к завтраку. Графиня, положив и себе небольшую порцию омлета, присоединилась. Глядя, как та быстро, торопясь забрасывает в себя куски омлета с беконом, покачала головой:
– Не торопитесь, жуйте тщательнее.
– Некогда, – промычала девушка. Графиня взяла небольшой тост и принялась аккуратными движениями намазывать на него масло.
– Графиня, вы помните о том, о чем мы с вами говорили? – понизив голос и оглядываясь на дверь, спросила Мона.
– Помню, но я не думаю, что это такая уж хорошая идея. – Графиня опустила нож, схватила льняную салфетку, что лежала возле ее тарелки, и принялась терзать ее.
– Это очень хорошая идея, – дожевав омлет, уверила ее девушка. Она также взяла салфетку и, поднеся ее к губам, тихонько прошептала:
– Пусть ваш муж посидит без вас пару дней и поймет какое вы сокровище.
– Я боюсь он еще больше разозлится, – еще тише ответила графиня, она опустила голову совсем низко, щеки вспыхнули.
– Он не должен вас бить, – сквозь зубы снова процедила Мона, – вы можете прекратить это прямо сегодня.
Словно порыв ветра пронесся по кухне, – графиня вскочила со стула и, зашуршав длинной юбкой, понесла тарелку с нетронутым тостом к мойке.
– Графиня, – позвала Мона.
– Нет, Мона, нет, – та подняла руку, останавливая девушку.
– Я буду ждать в восемь, в кабинете Кирилла.
Мона отложила салфетку в сторону и вышла из-за стола. Даже если Кирилл и слышал их разговор, то вряд ли он понял его содержание. А даже если и понял, плевать. Если он попробует ее остановить, она просто убьет его.
