Быстро приняв душ, нанесла на лицо легкий макияж, надела брюки и бирюзовый кашемировый свитер, которые обнаружились в шкафу. С удивлением отметила, что ей нравится, как она выглядит.
Странным образом утром она не выглядела уставшей. Наоборот: розовое, словно фарфоровое, лицо, светящиеся глаза, удачно уложенные волосы. Девушка дышала тем очарованием молодости и красоты, которое невозможно стереть с лица и которое даже самые обыденные лица наделяет особым светом.
Напевая под нос простенькую мелодию из прошлой жизни (удивительным образом ее жизнь разделилась на до и после ее похищения и чем больше времени проходило, тем более призрачной казалась ей эта жизнь «до»), Мона вошла в столовую и остановилась, с удивлением оглядывая пустое пространство. Ни Кирилла, ни малейшего намека на завтрак. Лишь на столе, на том месте, где обычно стояла ее тарелка с кашей, лежал лист бумаги. Мона подошла ближе и обнаружила записку – «Ваш завтрак ждет вас на кухне, Мария. Help yourself».
Она сжала бумагу в руке – плохо, когда с утра день летит к чертям, это и папа все время говорил. И добавлял, что нельзя злиться и впадать в отчаяние, если с самого начала что-то пошло не так. Нужно становиться у руля собственного корабля и вести его твердой рукой. Поддаться негативным эмоциям означало накормить энергетические маятники – те начнут раскачиваться еще больше, несчастья начнут валиться одно за другим и день гарантированно полетит в тартарары. А если взять себя в руки, запереть эмоции глубоко внутри и попытаться найти что-то положительное даже в самой дерьмовой ситуации, маятники остановятся без подпитки и начнут работать в другую сторону – начнет везти. Ну что же, папа, пришло время проверить твою теорию.
Мона прошла в кухню и с тоской оглядела пустое пространство – ни души. Лишь на рабочей поверхности возле плиты стоит упаковка овсянки, пачка молока, яйца, тосты, корица. И что с этим всем делать?
Подошла к плите и уставилась на нее – она смутно припоминала, что дома та включалась поворотом рычажка, но эта плита выглядела как пульт управления космическим кораблем. Ни малейшего намека на рычажок. Дотронулась до поверхности пальцем, и плита легонько звякнула, зажглись огоньки. Все ясно, сенсорная поверхность.
Немного потыкав пальцами в панель, Мона сообразила, как включить конфорку, и осмотрелась по сторонам – кастрюли были художественно развешаны над островком, стоявшим посреди кухни. Ну и ладно, она же смогла испечь печенье, не может быть, чтобы каша была намного сложнее. Справится.
Она поставила кастрюлю на плиту и щедро налила туда молока. Пока то грелось, она принялась исследовать кухню на предмет тарелок и ложек. Поиски заняли слишком много времени, и к плите Мона обернулась, лишь заслышав шипение, – молоко выплеснулось и уродливым белым пятном расплылось по черной поверхности. Выругавшись про себя и подкормив маятник, она сдернула кастрюлю с плиты и тут же заорала, обжегшись. Выругалась еще громче и витиеватей. Сцепила зубы. Решил устроить испытание на прочность? Ладно, давай поиграем.
Бросив кастрюлю в мойку и вытерев поверхность плиты, она снова включила ее и поставила греться сковородку. Яичницу по-любому себе сделает.
Разбив неудачно два яйца, девушка попыталась выловить белые кусочки скорлупки, но у нее ничего не вышло. Она почувствовала, как злые слезы подступают к глазам. Чего он хочет, этот чертов кукловод? Чтобы она зарыдала? Наверняка наблюдает за ней откуда-то втихаря и тащится от того, как сумел поиздеваться. Но она не доставит ему такого удовольствия. Повертев головой по сторонам, Мона подняла вверх руку с выставленным вперед средним пальцем. Не взорвет же он ее за невинный жест, в самом деле?
* * *
Увидев жест Моны, молодой человек не выдержал и хрюкнул:
– А она твердый орешек. – Он тут же взял себя в руки и попытался придать лицу серьезное выражение.
– Да брось, она просто маленькая заблудившаяся девочка, – улыбнулся Кирилл.
– Тогда зачем она здесь? – не понял парень.
– А это не твоего ума дело, продолжай наблюдать.
Развернувшись, Кирилл направился к двери. Мона немного удивила его, он ожидал, что она просто откажется от завтрака, но она оказалась упорной. Спалила яичницу в первый раз, затем кое-как вымыла сковородку и попробовала снова. С третьей попытки она аккуратно разбила яйца и сделала глазунью. С торжествующим видом посмотрела в камеру – неужели смогла вычислить ее? Не может быть, чтобы он ее недооценил. Нет. Не с его опытом.
* * *
Расправившись с яичницей и раздуваясь от гордости за то, что ей удалось самостоятельно приготовить себе завтрак, Мона почувствовала необыкновенную жажду деятельности. Хотелось чем-то заняться. Первой мыслью была выпечка, но она вспомнила, сколько съела вчера печенья, и тут же от нее отказалась – этак она и в двери скоро перестанет пролазить. Никакая йога не поможет.
С тоской посмотрела в окно – за ночь снова намело снега, и ее темница стала похожей на замок спящей красавицы – ни один конь не прорвется, не говоря уже о принце. Она задумалась о том, как сейчас папа и Кейт? Ищут ли ее? Сколько отцу понадобится времени, чтобы отыскать дочь? Она всегда думала, что он всемогущ, ведь куда бы она ни отправлялась с компанией или дружком, отец всегда умудрялся находить ее в течение двадцати четырех часов, даже когда ей казалось, что это просто невозможно. Интересно, почему же он до сих пор не нашел ее сейчас? Не может быть, что этот Кирилл умнее ее отца.
Делать было решительно нечего – есть она больше не хотела, книги все прочитала. Опять идти к графине или Яну в библиотеку? И хотя последнего ей хотелось больше всего на свете, она решила немного повременить и отправиться туда после обеда. Нельзя навязываться, как говорил папа. Она и Грегора этим взяла – вначале его игнорировала, когда уже почти вся тусовка на него запала, дождалась, когда сам подойдет и познакомится, а уже потом взяла в оборот. При мысли о том, что между ними было, Мона зарделась и тут же задумалась: а занималась бы Дейзи сексом в примерочной кабинке? Брет?
[1] Скарлетт? Ответ был «нет». Возможно, поэтому их так и любили мужики? Мона тут же отмела эту мысль – это все глупые выдумки столетних писателей, сейчас все совсем по-другому.
Она огляделась по сторонам – огромная кухня, напичканная техникой и посудой, выглядела как будто из другой эпохи. Такую она видела у одной из героинь сериала «Большая маленькая ложь». Обратила внимание, потому что уж очень ей понравился дизайн. Мона вообще любила рассматривать красивые картинки в журналах и даже одно время подумывала заняться дизайном интерьеров, но потом, узнав, что для этого придется учиться математике и черчению, отмела эту мысль. Ей просто нравилось красиво расставлять свечки и подбирать пледы в тон к занавескам. Но кухню она запомнила. Эта была похожа на нее, как сестра-близнец. Удивительно, как в один огромный дом умудрились запихнуть столько всего разного. Теперь, когда она проглотила столько книг, ей в голову приходили поэтические сравнения – столовая, как у Дракулы, спальные комнаты, как из историй сестер Бронте, библиотека мистера Рочестера, а вот кухня – этакая современная классика.
