Сыщица медленно ответила:
— Не нашли. И вряд ли найдут. Потому что он не оставляет следов. Точнее, почти не оставляет…
Неужели она имела в виду Великого Белка?
Чуть не перевернув чашку с кофе, Юлия сипло произнесла:
— Кто — он? Великий… Белк?
Сыщица, смерив ее странным взглядом, заявила:
— У него нет имени, но, не исключено, его можно называть и так. Однако оперативники, с которыми я беседовала, предпочитают называть его Черный человек.
Чувствуя, что у нее поползли по телу мурашки, Юлия выдавила из себя:
— Черный человек?
Такой же черный, которого она видела в снопах света, ослепивших ее. Черный человек, он же Великий Белк.
Белк — Блэк — black….
— То, что вы сейчас узнаете, пока что неизвестно общественности. И не потому что власти что-то утаивают, а потому что никто не уверен, что этот Черный человек вообще существует…
Он существует. И настоящее ему имя — Великий Белк.
— Уже в течение нескольких лет по Москве и области исчезают дети. Причем исключительно девочки в возрасте от девяти до двенадцати лет. Причем исчезают бесследно — как вы верно отметили, их не находят ни живыми, ни мертвыми. Однако по истечении года с момента исчезновения родители обнаруживают у себя в почтовом ящике вот такие художества…
Сыщица протянула ей несколько снимков выполненных черным карандашом рисунков — и Юлия в ужасе отбросила их. Потому что на всех рисунках был один и тот же мотив: небольшая комната со столом, на котором покоится тело, с пустыми глазницами и зашитым ртом.
— Это он им присылает? — спросила в ужасе Юлия, а сыщица, забирая фотографии, ответила:
— По всей видимости, он. Ну, или его помощники, хотя обычно такие личности работают в одиночку…
— Такие личности? — переспросила Юлия, а сыщица пояснила:
— Серийные убийцы.
Рука Юлии дернулась, и она все-таки пролила себе на халат кофе. Однако она даже не заметила это, уставившись на лежавшие на столике фотографии ужасных рисунков.
— Вам нужна салфетка или что-то в этом роде… — начала сыщица, а Юлия закричала:
— Господи, он убивает детей, а вы говорите о таких мелочах!
Из кухни появился встревоженный Роман, который, подойдя к жене, положил ей руку на плечо и строго уставился на сыщицу:
— О чем вы тут ведете речь? Отчего моя жена так возбуждена?
Юлия, потрепав мужа по руке, сказала (стараясь, чтобы ее голос звучал как можно убедительнее и спокойнее):
— Все в полном порядке. Мы просто болтаем…
Муж, присев на корточки, взял ее руки в свои и сказал:
— Солнышко, так не болтают. Думаю, вам нужно прекратить разговоры на мрачные темы…
— Ты что, нас подслушиваешь? — закричала Юлия, отталкивая мужа.
Тот, не ожидавший от нее такого, уставился на жену, а Юлия постаралась взять себя в руки:
— Извини, просто… Просто мы говорили о важных вещах, а ты…
Вставая, Роман сухо заметил:
— А я вам помешал, солнышко. Что же, впредь делать этого не буду. Я специально приехал пораньше домой, хотя в офисе дел невпроворот. Так что поеду сейчас туда… Вернусь очень поздно!
Когда муж ушел, громко хлопнув дверью, сыщица заметила:
— Конечно, не мое дело, но с мужем вам лучше так не обращаться…
— Вот именно, не ваше! — вспылила Юлия и, взяв себя в руки, добавила: — Извините, но эти семейные неурядицы не имеют отношения к… к…
Она снова посмотрела на фотографии страшных рисунков. Сыщица, заметив взгляд Юлии, сгребла их и засунула в папку.
— Но почему полиция ничего не предприняла? — спросила Юлия, а сыщица ответила:
— Потому что это не улики. А только кошмарные рисунки, которые мог изготовить кто угодно — хоть сами родители, хоть соседи, хоть сами сбежавшие дети. Да и ничего другого никогда не находили. Правда, ходят невнятные слухи, из разряда городских легенд, что по Москве ездит черный человек, на черном фургоне, забирающий детей и поедающий их, но это все, конечно, сказки…
Юлия в ужасе вцепилась в сиденье. Почему же сказки? Не исключено — страшный сон. Или кошмарная реальность…
— Наше детективное агентство представляло интересы дедушки одного из исчезнувших детей — мы пытались найти ребенка, но безуспешно. Так что я в отличие от многих кое-что знаю об этой цепочке исчезновений от моих коллег. Факт остается фактом: дети бесследно исчезли.
Еще бы, ведь Великий Белк их просто съел.
— Вы думаете, он их убил? — спросила Юлия, и сыщица, склонив голову, произнесла:
— Думаю, да. Вы ведь тоже так думаете?
Юлия закрыла глаза, стараясь унять внезапную дрожь. Да, она тоже так думала. Нет, более того, она это точно знала.
Черный человек забрал всех детей, заставил их страдать — а затем лишил жизни. И Черный человек был им…
Великим Белком.
— Но зачем он делает это? — выкрикнула Юлия. — Зашивает рты и… вырывает им глаза…
Сыщица бесстрастно пожала плечами и ответила:
— Мотивы серийных убийц столь же многочисленны, как непостижимы нами, нормальными людьми. Да и последнее, о чем мне хочется рассуждать, так это о причинах убийств, совершенных этим извергом!
Судя по всему, ей все же не были безразличны деяния Черного человека, просто в силу своей профессии сыщица Иванова не выказывала своих чувств.
Юлия же, понимая, что вот-вот заплачет, извинилась и убежала на кухню. Там, оттирая забрызганный кофе халат, она глотала слезы и попыталась собраться с мыслями. Услышав мягкие шаги, она в ужасе обернулась и заметила сыщицу Иванову, проследовавшую за ней.
— Но почему я вижу их в своих кошмарах, почему? — простонала Юлия.
Сыщица, встав около нее, сказала:
— Этого я сказать не могу, однако мы со временем выясним и это. Я провела свое блицрасследование и наткнулась на кое-что занимательное…
— На что? — быстро спросила Юлия, а сыщица уклончиво ответила:
— Пока это одна из множества версий, не более. Ну что же, думаю, мне пора. На сегодня я планировала посещение родителей Юлии Белкиной…
Юлия, вцепившись в руку сыщицы, взмолилась:
— Прошу, возьмите меня с собой! Я хочу… Нет, я должна побывать там…
Сыщица, уставившись на нее, заметила:
— Не думаю, что это хорошая идея. Да и ваш муж это явно не одобрит…
