— Кстати, звонила жена Юрия Борисовича. Принесла извинения, что не пришли, однако у него ночью приключился обширный инфаркт, его увезли в больницу…
Юлия вздрогнула — Юрий Борисович был хороший знакомый отца, генерал МВД, с которым отец время от времени ездил на рыбалку и которого она хотела привлечь к поиску девочки по имени Юлия Белкина.
А также поведать ему историю про истинную подоплеку гибели родителей.
— Господи, надеюсь, все в порядке? — произнесла испуганно Юлия, а Роман вздохнул:
— Увы, кажется, нет. Судя по всему, он… он был при смерти и даже пережил клиническую смерть или что-то в этом роде. Знаешь, когда человек сообщает нечто подобное, то очень странно задавать вопросы и интересоваться, не умер ли и каковы шансы, что не умрет…
Юлия поежилась. Юрий Борисович был отличным человеком и высококлассным специалистом. И тут такое… Никто, даже хорошие люди и высококлассные специалисты, не застрахован от смерти — и все мы умрем, рано или поздно.
Странно, однако, что обширный инфаркт и клиническая смерть произошли накануне их встречи. Ведь Юлия хотела уединиться на поминках с генералом, рассказать о том, что узнала. И попросить помочь ей.
Помочь найти Великого Белка.
А генерал едва не умер.
— Я обязательно перезвоню, — произнесла она быстро, а Роман покачал головой:
— Кажется, его все еще оперируют… Что-то крайне серьезное. Во всяком случае, стоит подготовиться к худшему…
И почему все так вышло? Потому что в жизни часто, гораздо чаще, чем предусмотрено статистикой, бывают невероятные совпадения — как добрые, так и кошмарные.
Или потому что… Потому что кто-то приложил к этому руку?
Вернее, лапу. И она подумала о том, что лапа Великого Белка должна быть похожа на руку Вероники — из памяти не уходила ее костистая рука, трясущая за плечо.
Принимая повторно чьи-то заверения о том, что звонить можно буквально «в любое время», Юлия подумала о том, что никакой заказной киллер к болезни Юрия Борисовича причастен конечно же не был.
— Значит, прямо-таки в любое? Даже полтретьего ночи или полседьмого утра? — подумала Юлия и вдруг поняла, что произнесла эту фразу вслух. Да что с ней происходит? Она увидела изумленное, даже обиженное лицо кого-то из знакомых отца.
Почему она назвала именно это время — полседьмого? Все очень просто: это время показывали остановившиеся часы в бункере, на кухне Квазимодо.
Но почему вечера, а не утра?
Ну да, она ведь отлично знает, почему вечера, а не утра, но просто не хочет об этом вспомнить.
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
— Да, конечно, — последовал прервавший столь неприятные воспоминания ответ дамы, поджавшей губы. — Хоть в половину третьего, хоть без десяти четыре. Крепитесь, Юлюсик…
Юлюсик… Опять это сюсюкающее обращение, которое использовал дядя Игорь.
Нет, дядя Игорь не мог быть причастен к болезни Юрия Борисовича. Потому что он не имел понятия о том, что она хотела обратиться к генералу за помощью.
Пожимая чьи-то руки и автоматически кого-то целуя в щеку, Юлия вдруг поняла: никто, кроме нее самой, не имел об этом представления. Даже мужу она ничего об этом не говорила и на намекала. И даже вездесущая и всезнающая Вероника Ильинична была не в курсе.
Никто, кроме нее самой, об этом не знал.
— Юлюсик, милая моя, следите за собой… Потому что вы выглядите так хрупко, так болезненно. Вам надо отдохнуть, милая моя… Может, с мужем на курорт?
И отчего они, словно сговорившись, называют ее Юлюсиком?
Роман шепнул ей на ухо, выждав, пока те, кто предложил поехать ей на курорт, не удалились:
— Люди идиоты. Думают, что курорт, даже самый эксклюзивный, может помочь справиться с горем. — А затем добавил: — Хотя если ты можешь это себе представить… Мне многие сказали, что ты выглядишь… не очень… Солнышко, может, в самом деле бросить всю эту столичную канитель и уехать на месяц-другой как можно дальше. На острова, к океану… Только ты и я…
Он взял ее за руку, а Юлия подумала о том, что, даже если она и уедет, ее сны будут с ней везде.
Ее персональные кошмары не оставят ее нигде — даже на самом отдаленном и фешенебельном курорте, расположенном на другом конце света.
Потому что Великий Белк найдет ее и там.
Великий Белк!
Юлия вдруг поняла, что только Великий Белк был в курсе того, что она хотела обратиться к генералу Юрию Борисовичу. Потому что Великий Белк имеет доступ к ее снам — и, кто знает, к ее мыслям и желаниям.
И он вполне мог попытаться убить генерала.
— Юлюсик, хорошая моя, это было очень стильное мероприятие. Вы молодец, не падаете духом. Вы очень сильная женщина, Юлюсик!
— Не называйте меня так! — произнесла Юлия и вдруг поняла, что кричит. Гости уставились на нее, Роман нежно взял ее за талию и шепнул на ухо:
— Солнышко, может, тебе снова прилечь? Ты выглядишь утомленной…
Юлия, вырвавшись из его объятий, сказала на весь зал:
— Мне не нравится обращение «Юлюсик». Не нравится. Оно… Оно мне не нравится…
И смолкла, понимая, что все присутствующие, кто с ужасом, кто с недоумением, кто с осуждением взиравшие на нее, вдруг уверились, что имеют дело с неадекватной особой.
С сумасшедшей.
Роман проводил жену к креслу, усадил ее и, опустившись около нее на колени, взглянул в глаза и тихо спросил:
— Мне всех их выгнать?
Юлия слабо улыбнулась и ответила:
— Нет, не выгоняй. Они ведь пришли ради моего отца… Ради моих родителей…
И вдруг, поддавшись внезапному порыву, произнесла:
— Их ведь убили.
Роман, ничего не понимая, произнес:
— Кого их, солнышко? Ты хочешь сказать, гостей?
— Моих родителей! — отчеканила Юлия. — Сначала маму, потом папу. Их убили, понимаешь! Убили!
Что-то звякнуло — это один из официантов опрокинул бокал с шампанским на ковер. К нему тотчас подлетела, подобная фурии-мстительнице, Вероника.
И поняла, что снова кричит — ее слова наверняка услышали не только те, кто находился поблизости, но и многие гости, сидевшие или стоявшие поодаль.
Роман, взяв ладонь Юлии в свои руки, произнес, глядя в глаза жене:
— Что значит — убили?
— То и значит! — ответила Юлия упрямо. — Он убил их!
Роман, сжимая ее ладонь своими руками крепче, спросил:
