Василий открыл папку и пробежал текст глазами.
– Вы шутите, что ли, Аркадий Палыч? Какой ещё знахарь-целитель? Я что, должен тащиться в такую даль, чтобы написать о каком-то очередном шарлатане?
Аркадий Павлович насупился.
– Это не какой-то шарлатан, а самородок. У него там, говорят, талантов множество открылось. Кстати, как у тебя со здоровьем?
– А что это вы вдруг моим здоровьем озаботились?
– Да вроде он и недуги всякие исцеляет. А у тебя один точно налицо.
– И это какой же? – язвительно поинтересовался Василий.
– Не в адеквате ты у нас нынче, – сказал Аркадий Павлович, вытаскивая из нагрудного кармана Василия коробок спичек Балабановской экспериментальной фабрики стоимостью в 1 копейку и несколько смятых папирос «Беломорканал».
«Чёртова старуха с её бонусом», – подумал Василий.
– А нечего по чужим карманам шарить, Аркадий Палыч, – сказал он вслух и запихнул всё обратно.
– Да ладно, ладно. Статью напиши, чтобы нашим скучающим домохозяйкам понравилась. Приукрась там, как ты умеешь. Мистики подгони. Ну ты сам знаешь…
На следующее утро Василий выехал из дома пораньше, чтобы вырваться из города до пробок. Как это часто с ним бывало, он стал думать о том счастливом моменте, когда будет возвращаться из этой принудительной командировки, которая не сулила ничего интересного ни уму, ни сердцу.
Шоссе местами было забито, но Василий не переживал, – торопиться было некуда. Километров за тридцать до пункта назначения вдруг пошёл сильный град. Крупные градины с голубиное яйцо неистово барабанили по крыше, и Василию показалось, что сидит он в консервной банке, которую расстреливают на стрельбище. Град кончился так же внезапно, как и начался. И так же внезапно прекратил свою деятельность хвалёный навигатор, который ему всучили на станции техобслуживания. Выбирать и сопоставлять параметры разных марок было некогда, вот расплата и наступила в самый неподходящий момент.
Василий притормозил и достал из бардачка карту, которой уже давно не пользовался.
Периферийные дороги на карте были отмечены весьма приблизительно. Соответствие масштабной сетки реальности на местности тоже вызывало большие сомнения. «В сталинские времена, что ли, карту составляли? – подумал Василий. – С такой картой ни один вражина никуда не проберётся. Не карта, а сплошная деза для врагов отечества». Кроме того, пункт назначения находился аккурат на сгибе, и именно в этом месте она была затёрта до дыр.
«Ну, Аркадий Палыч! Отдельное тебе спасибо за всё», – вслух произнёс Василий.
От злости Василий даже набрал мобильный Аркадия Павловича. Но в ответ услышал приятный женский голос, который сообщил: «Абонент Аркадий Павлович находится в зоне доступа. Однако, г-н Качалов, связаться с ним в ближайшее время вам вряд ли удастся. Недоброго вам дня!»
«И шутки у вас дурацкие, Аркадий Палыч», – подумал Василий, откинулся назад и закрыл глаза.
Он погрузился в полусон, полудрёму, но даже во сне он продолжил свой путь. Снилось ему, будто едет он по извилистой дороге, с обеих сторон лес, придорожные кусты. На особенно крутом повороте Василий попытался притормозить, но тормозная педаль куда-то провалилась, и машина понеслась вперёд, не сбавляя скорости. Да ещё дорога вдруг самым диковинным образом стала такой узкой, что, случись на пути какая встречная машина, лобового столкновения не миновать. Василия охватила паника, руки судорожно вцепились в руль, а спина покрылась холодным потом. После очередного виража он, к счастью, выехал на относительно ровный участок, но не сразу заметил, что по дороге навстречу ему кто-то едет на велосипеде. Расстояние стремительно сокращалось. Василий пытался гудеть, но вместо громкого сигнала машина издала лишь жалобный крякающий звук. Василий попытался направить машину в кусты, – и будь что будет, но машина жила своей жизнью и целенаправленно, как ракета с самонаводящейся боеголовкой, неслась точно на велосипедиста. Василий предпринял последнюю попытку избежать столкновения, но через секунду раздался глухой удар. Он инстинктивно нажал на тормоз, и машина вдруг послушно остановилась. Василий выскочил наружу и бросился к жертве происшествия. Колёса велосипеда ещё крутились, а неподалёку совершенно неподвижно лежала девочка лет семи. Её прозрачные глазки смотрели прямо на Василия. Девочка явно пыталась что-то сказать. Василий нагнулся и услышал как тихим, но удивительно твёрдым голосом девочка произнесла: «Я говорила, что такой и снасильничать может. А ты, оказывается, можешь и убить». Тут глаза девочки закатились, дыхание стало прерывистым, губы посинели, а по всему телу пронеслась судорога. «О, боже!» – простонал Василий и стал делать девочке искусственное дыхание. Ответа на вопрос, почему именно этот метод оказания первой медицинской помощи пришёл ему в голову, у Василия не было. Ритмично массируя цыплячью грудь девочки, он одновременно пытался вдохнуть жизнь в её тщедушное тельце, прильнув губами к её губам. Через некоторое время веки девочки дрогнули, кожа лица порозовела. Она открыла глаза и внимательно посмотрела на Василия. «Педофил», – с прокурорской интонацией произнесла девочка, затем резво вскочила на ноги, села на велосипед и через минуту скрылась за поворотом.
Проснулся Василий от лёгкого постукивания в стекло. Открыв глаза, он увидел физиономию в полицейской фуражке. Василий приоткрыл окно. Блюститель закона был корпулентного телосложения, по его лицу струился пот, а ремень на толстом животе, казалось, вот-вот лопнет. Выражение лица было привычно алчностяжательным.
– Капитан Сорокин. Ваши документы.
Василий протянул ему водительское удостоверение.
– И что же мы никуда не двигаемся? – поинтересовался капитан.
– Да вот, устал. Решил остановиться и задремал.
– Куда направляетесь? – Капитан внимательно осмотрел салон машины.
– Ну уж об этом я вам докладывать не обязан, – буркнул Василий.
– Ещё как доложите. У нас тут ЧП в районе. Кстати, а вы тут не видели девочку лет семи на велосипеде? – спросил капитан, пристально глядя на Василия.
– Нет, – как можно увереннее ответил Василий. – А в чём собственно дело?
– Да педофил у нас тут завёлся, – сказал капитан.
– И что же, по-вашему, я похож на педофила? Я, между прочим, журналист, – непонятно почему добавил Василий.
– Вот-вот. Журналисты и политики – они главные педофилы и есть. Багажничек откройте, пожалуйста.
«Чтоб ты сдох, – незлобиво подумал Василий и нехотя вышел из машины. Открывая багажник, Василий с нескрываемой нелюбовью смотрел в глаза капитану. – Надеюсь, теперь этот боров меня отпустит наконец?» Но мысль эта, возникшая в глубинных нейронных структурах серого вещества, так и не долетела до мозговых рецепторов капитана, лицо которого резко побагровело, а рука начала машинально искать табельное оружие, затерявшееся в жировых складках огромного живота.
Василий проводил взгляд полицейского и похолодел. В багажнике, свернувшись калачиком, лежала девочка. Каким-то непостижимым образом там оказался и её велосипед. Выражение лица девочки было страдальческим. Её рот был заклеен скотчем, на коленке красовалась ссадина, а руки были связаны сзади грубой хозяйственной верёвкой.
