Раздаются смешки.
– Это правда. Так и есть. – Лорен надувает губы и ждет, когда ей наполнят стакан. – Мама заберет меня из этой школы.
Кэндис оживляется:
– Что? Почему?
– Она нашла список. А потом запретила мне идти на танцы. Поэтому я сбежала.
О господи! Это плохо. Мама Лорен просто с ума сойдет.
– Лорен…
Лорен выглядывает из-за плеча Кэндис и улыбается девочкам.
– Но я так рада быть здесь с вами, – говорит она, и ее голос дрожит от еле сдерживаемых эмоций.
Кто-то из девушек смеется.
А глаза Лорен наполняются слезами.
– Нет, серьезно. Это все, о чем я мечтала в своей жизни. Правда.
Девчонки хихикают.
Лорен пытается встать, но путается в подоле платья. А затем падает на одну из девушек и, пользуясь случаем, обнимает ее.
– Ого! Лорен! – Девушка отталкивает ее. – Полегче.
Лорен приземляется на ковер и тут же встает на колени, словно это падение было запланировано. Целует в щеку другую девушку, которая сидит на полу, выливая при этом на ее платье ром с колой.
– Лорен! Какого черта?
Но Лорен уже развалилась на ковре и, размахивая руками и ногами, будто делает снежного ангела, улыбается потолочному вентилятору. Остальные девушки смотрят на нее, поджав губы.
– Больше ей не наливайте, – говорит Кэндис, забирая у Лорен пустой стакан.
Лорен пьяна в стельку к тому времени, как девушки нафотографировались и прихорошились.
Большинство из них размещаются в двух машинах и едут в школу.
Но Лорен отправляют пешком, чтобы она немного протрезвела.
Те, кому не хватило места в машинах, отправляются вместе с Лорен, но она не поспевает за ними. Кэндис слегка отстает от подруг, следя за тем, чтобы Лорен не вышла на дорогу.
– У тебя такая красивая мама, Кэндис, – заплетающимся языком говорит Лорен.
– Наверное.
Лорен останавливается:
– Моя мама ненавидит меня.
– Это не так, – говорит Кэндис, а затем хватает Лорен за руку и осторожно тащит за собой. – Она думает, что защищает тебя.
– Я не вернусь в школу.
– Поговори с ней, Лорен. Ты…
Лорен качает головой:
– Нет. Она не передумает.
Как это ни печально, но у Кэндис нет причин сомневаться в словах Лорен.
– Мне жаль.
Но при этом она понимает, что, как только Лорен уйдет из Старшей школы Маунт-Вашингтона, все изменится. Девчонки уже оттаивают. И когда Лорен исчезнет, они, безусловно, примут ее обратно в свою компанию.
Посмотрев на Лорен, Кэндис видит, что та начала плакать:
– Мне кажется, я больше не нравлюсь девочкам. Не понимаю, что я сделала не так.
– Ты все еще им нравишься. – Кэндис пытается успокоить Лорен. – Не волнуйся.
Какое-то время Лорен продолжает плакать, а потом опять останавливается.
– Тебя сейчас вырвет? – спрашивает ее Кэндис. – Если тебе хочется это сделать, то не стоит сдерживаться. Тебе станет легче.
Лорен смотрит на нее слезящимися глазами. Моргает несколько раз и выдает:
– Мне не нравится вся эта косметика на тебе. На мой взгляд, у тебя ужасный макияж. Хотя тебе он вообще не нужен. Ты и так красивая, Кэндис.
– Ну и ладно. – Кэндис пытается разрядить обстановку.
Когда они наконец доходят до школы, девочки с нетерпением топчутся у входа. Из окон школы слышно музыку.
– Кэндис! Пойдем! Быстрее!
Кэндис смотрит на Лорен. Та рыгает на решетку ливнестока.
– Ее не пустят. Она пьяна в хлам.
– Так оставьте ее в машине.
Одна из девочек открывает заднюю дверь своей машины. Кэндис помогает Лорен забраться внутрь.
– Не наблюй тут, – предупреждает девушка. – Если станет плохо, выйди из машины, хорошо?
Лорен ложится на спину и шепчет:
– Хорошо.
Кэндис смотрит на девушек, бегущих в зал, а затем на бледное лицо Лорен и понимает, что ту снова тошнит. Кэндис вытаскивает ее из машины, подводит к обочине и придерживает за светлые волосы.
Когда Лорен перестает рвать, Кэндис говорит:
– Мы потусуемся здесь, пока тебе не полегчает, а потом я провожу тебя домой.
– Нет. Ты должна пойти на танцы, Кэндис. Там тебя ждут подруги.
Но Кэндис направляется к пассажирскому сиденью и находит там салфетки. Одну для Лорен, чтобы вытереть рот, и вторую для себя, чтобы стереть макияж.
Глава 44
Обнаженная Сара стоит перед зеркалом в полный рост. Вокруг рамы оно скрыто под наклейками и фотографиями любимых групп, но и того, что осталось, достаточно, чтобы видеть себя с головы до ног. Ее кожа потускнела и побелела, если не учитывать сотни тонких красных царапин от непрерывного почесывания. Создается впечатление, что девушку атаковала стая злых бездомных котов. Она приподнимает спутавшиеся цепочки и видит на коже зеленые следы от окислившегося металла. Ее волосы растрепанными жирными прядями свисают вокруг лица. Сара закрепляет часть из них зажимом, чтобы было видно слово, написанное на ее лбу. Оно почти стерлось. Сара планировала освежить его, но сейчас решает этого не делать.
Из-под верхнего угла рамы зеркала торчат два билета на танцы. Сара зря потратила десять долларов на билет Майло. Правда, это были его деньги.
Девушка садится на кровать. Одежда, которую она протаскала всю неделю и теперь собирается надеть на танцы, висит на спинке стула.
А танцы скоро начнутся.
Сара опаздывает.
«Шевелись, – говорит она себе. – Шевелись! Одевайся, Сара!»
Она понимает, что находится на финишной прямой этой анархической выходки, но так не хочется надевать эту одежду. Сара сняла ее в ту же секунду, как вернулась с «Каравана по поднятию духа».
Сара на велосипеде пристроилась между двумя разукрашенными в пух и прах машинами. Та, что находилась позади нее, была обклеена развевающимися ленточками, на окнах белой мыльной пеной были выведены слова преданности их школе и команде. Перед ней в пикапе ехали девчонки в костюмах альпинистов. Сара всю дорогу смотрела, как они танцуют и смеются. Среди них была девушка, которая раньше обучалась дома, – Лорен, успевшая за неделю стать любимицей в своем классе. Она выглядела такой счастливой из-за того, что находится в кузове пикапа. И после каждой песни она обнимала одну из подруг. Как двенадцатилетка. А еще она размахивала под музыку своими блестящими светлыми волосами. Сара видела, что другие девушки бросали на нее странные взгляды. Наверное, им казалось, что ее настроение было чересчур приподнятым.
