Но этого не происходит.
Ферн открывает книгу «The Blix Effect», будто хочет углубиться в чтение, но Эбби чувствует, как сестра сверлит ее взглядом.
– Используй дроби, Эбби, – говорит она.
Эбби бросает карандаш:
– Я не знаю как.
Ферн морщится:
– Это математика для восьмого класса.
– Разве ты не помнишь? В том году я тоже была тупой. – И Эбби встает.
– Ты не тупая, Эбби, – не соглашается с ней сестра.
– Не важно, Ферн. – Эбби ложится на кровать. – Я знаю, что ты не хочешь мне помогать, поэтому забудь.
Ферн подходит к ней и упирает руки в бока:
– Ты понимаешь, что ведешь себя как избалованный ребенок? У меня куча домашней работы, с которой мне никто не поможет, а я трачу свое время на тебя, неблагодарная!
– Да, какая разница? – бурчит Эбби. – Главное, ты добилась того, что я пропускаю танцы.
– Ты прикалываешься? Алло! Если с остальными уроками у тебя все так же плохо, как с естествознанием, ты можешь остаться на второй год, Эбби. Хочешь два года подряд быть девятиклассницей? Думаешь, это не повлияет на твой драгоценный социальный статус? – Ферн облизывает губы. – О, представь, ты ведь и в следующем году сможешь стать самой красивой десятиклассницей! Разве это не круто?
Эбби отворачивается от сестры и смотрит на стену. Остаться на второй год ее самый большой страх. И Ферн знает об этом. Знает и швыряет упрек ей в лицо.
– Ты ужасная сестра! – громко кричит Эбби.
Ферн вздрагивает. Затем отступает от кровати:
– Что? Разве я не помогала…
Эбби становится на колени и так сильно взмахивает рукой, что аж подпрыгивает на кровати:
– Неужели ты ни капли не жалеешь о том, что выдала меня маме с папой?
– Вот почему ты заговорила о мистере Тиммете? Хотела отыграться? – Ферн качает головой. – Не хочу тебя огорчать, Эбби, но это только твоя вина. Прекрати жалеть себя. И обвинять меня.
– Ты хочешь наказать меня за список. Ты завидуешь! – орет Эбби.
Ферн начинает злиться:
– Это же просто смешно.
Эбби кажется, словно она взобралась на вершину крутого холма и теперь ее несет вниз, но она просто не в силах остановиться:
– Так и есть. Ты завидуешь, потому что я красивая, а ты уродина, и ВСЕ ЭТО ЗНАЮТ.
На долю секунды Эбби чувствует облегчение. Она высказала то, что чувствовала, то, что могло сильнее всего обидеть Ферн. А в следующий момент у Эбби перехватывает дыхание.
Ведь за это время многое произошло. Лицо Ферн побелело, а из глаз покатились слезы, будто они копились там долгие годы, выжидая удачного момента.
– Ты не сказала ничего нового, Эбби! – вздыхает Ферн. – Я знаю, что уродливая. Ведь мое имя тоже было в списке.
Эбби пугает, что Ферн называет себя уродливой.
– Нет! – кричит она. – В списке не было твоего имени. Да и к тому же, как ты и сказала, мало кто знает, что мы сестры.
Ферн вытирает слезы, но это не помогает.
– Я говорю не про этот год. – Она стыдливо отворачивается. – Мое имя было в прошлогоднем списке. Я была самой уродливой десятиклассницей.
– Что? – удивляется Эбби, но потом в голове всплывают воспоминания.
В прошлом году она подслушала разговор Ферн с родителями. Тогда сестра очень расстроилась из-за того, что кто-то назвал ее уродливой.
Теперь Эбби понимает, что «кто-то» – это фактически вся школа. Точнее, один человек, который говорил за всех учеников.
Родители тогда бросились успокаивать Ферн. Уверяли, что внешность не важна, что Ферн умнее большинства одноклассников, что главное – это интеллект. Они наговорили дочери миллион других комплиментов, которые Эбби никогда не слышала в свой адрес. Они даже хотели позвонить в школу и устроить скандал, но Ферн запретила им это делать.
Не удивительно, что она так злилась на сестру на этой неделе. Эбби действительно чувствует себя виноватой, но Ферн должна была раньше рассказать ей об этом.
– Откуда я должна была это узнать? Ты сказала, что список – это не важно.
– Он и не важен, – поясняет Ферн, ее голос звучит пугающе безэмоционально, несмотря на слезы. – Я и без дурацкого списка знаю, кто я такая.
Эбби открывает рот, но ничего не говорит. Она не знает, что сказать.
– И прости, что выдала тебя, Эбби. Но мне кажется безумным, что ты считаешь попадание в список единственным, чем ты можешь гордиться. Я правда не понимаю, как у кого-то вроде тебя может быть такая ужасная самооценка.
Ферн никогда не говорила ей ничего столь приятного.
– Ну, ты не уродливая, Ферн, – шепчет Эбби.
Она бы сказала это и в прошлом году. Если бы знала.
– Я уродливая. – Сестра, как никогда, спокойна. – И знаю это.
Услышав уверенность в голосе Ферн, Эбби хочется плакать от стыда за сказанные ранее слова. Она совсем не это имела в виду. Совсем не это.
– Это не так.
– А ты не тупая.
Эбби качает головой:
– Поверь мне, Ферн.
– Поверь мне, Эбби.
Сестры явно зашли в тупик. Эбби понимает – они обе искренне верят в сказанное. А еще они поддерживают друг друга как сестры – впервые за целую вечность!
Ферн садится на пол:
– Слушай, давай я останусь дома и помогу тебе. Подумаешь, не посмотрю фильм.
– Нет, Ферн. Ты должна пойти. Давай посмотрим, смогу ли я справиться с этим сама, а ты проверишь, когда вернешься домой. Хочешь, я накрашу тебя?
– Отстань, – машет рукой Ферн, и на этом девчонки расходятся.
Глава 41
Лорен спрыгивает с кузова пикапа своей подруги. Он забит битком. Многие девочки злятся, что футбольная команда Старшей школы Маунт-Вашингтона в очередной раз проиграла. Но только не Лорен. На ее лице сияет улыбка, потому что она очень хорошо провела время.
Ей понравилось, что кожа обветрилась на щеках, волосы запутались, а в горле засаднило из-за громких кричалок в поддержку команды.
– Увидимся через несколько часов у Кэндис?
– Ага! До встречи!
– За тобой заехать? – спрашивает девчонка, что за рулем.
– Нет, я сама доберусь.
– Мне даже не хочется туда идти, – стонет кто-то. – Давайте опоздаем. Не хочу торчать там весь вечер.
Лорен понимает, что наступил идеальный момент, чтобы заступится за Кэндис.
– Перестаньте, – говорит она. – Мы прекрасно проведем там время. – Кажется, девушки сомневаются, поэтому Лорен добавляет: – Прошлым вечером Кэндис была со мной очень милой, и не потому, что я ей нравлюсь. А потому, что она соскучилась по своим подругам.
