Она чуть было не назвала отца отвратительным лгуном и предателем, но вовремя спохватилась. Ей не хотелось выносить сор из избы перед незнакомцем… Впрочем, Алекс больше не был незнакомцем. Честно говоря, теперь Риз не знала, как к нему относиться.
Но ей по-прежнему не хотелось обсуждать отца ни с кем. Он не заслуживал даже того, чтобы в этом доме произносили его имя. Ведь он не любил свою семью. Он потратил их сбережения на любовницу. И он был трусом, потому что ничего не сказал им, просто оставил записку.
Глаза Риз защипало от слез. Почему она позволяет воспоминаниям себя расстраивать? Со дня предательства отца, превратившего ее мать в старуху, прошло два года.
Алекс встал:
— Извини. Я думал, что ты обрадуешься, если в жизни твоей матери кто-то появится.
— Я ничего не замечала, — призналась Риз. — Отель отнимает у меня все время и внимание.
— Тогда, может, лучше оставить все это? — Он улыбнулся, заметив выражение ужаса на ее лице. — Успокойся, не навсегда. Я говорю об ужине.
— Ах, вот как. — Щеки Риз вспыхнули.
Возвращаясь домой, она мечтала о том, как было бы хорошо упаковать чемоданы и отправиться куда угодно, только подальше отсюда. Только она так не поступит. Но ноша, которую она взвалила на плечи, порой становится невыносимой. Например, завтра предстоит сказать Сэнди, что им придется расстаться. Но она возьмет ее, если дела наладятся. Если удастся сохранить отель.
— Мы оставим записку Бобу и предупредим его, что будем ужинать не здесь, — предложил Алекс.
— Я не могу транжирить деньги.
— Ты неправильно меня поняла. Ужин за мой счет. Мне следует поближе познакомиться с Нью-Йорком. Кто, как не ты, покажет мне самый лучший ресторан?
Риз вздернула бровь:
— Ты серьезно?
Алекс кивнул.
Может, он прав и ей действительно стоит немного развеяться? Впрочем, кого она обманывает? Как развеяться, если предстоит увольнение ценного сотрудника, и к тому же подруги?
После предательства отца Риз замкнулась в своей раковине. Только три человека, которые работали у нее, заслужили доверие и дружбу женщины. Они стали для нее семьей, выполняли всю работу, поддерживали Риз, ободряли, и она любила их.
Алекс бросил на нее умоляющий взгляд:
— Неужели вас расстроило мое приглашение?
Риз покусала нижнюю губу. У нее действительно не было желания куда-то идти, но как-никак он постоялец, который тратит кучу времени на ремонт ее квартиры.
— Хорошо, — согласилась она. — Прогуляемся к Рокфеллеровскому центру и поужинаем.
— Я сниму рабочую одежду и переоденусь во что-нибудь презентабельное.
— Да, конечно. Встретимся здесь через десять минут.
Алекс кивнул и направился к лестнице.
Если он собирается надеть что-то приличное, наверное, это стоит сделать и ей. Риз мысленно просмотрела свой гардероб. У нее не было ничего особенного. Единственное, что подходило к ужину в ресторане, — маленькое черное платье.
Молодой женщине казалось, что после этого ужина их отношения изменятся. Впрочем, она наверняка делает поспешные выводы. В конце концов, это только ужин, и ничего более.
Как заставить Риз улыбнуться?
Алекс бросил взгляд из-под ресниц на ее вытянутое белое личико. В глазах Риз не было энтузиазма. Как подбодрить ее?
Она так ничего и не рассказала. Он предположил, что планы продать картины не увенчались успехом, но она испытывала не только разочарование. Алекс надеялся, что в городе она немного расслабится и на время забудет свои проблемы.
— Возможно, Рокфеллеровский центр был плохой идеей. — Алекс пригладил волосы.
— Нет. — Риз потянулась и сжала его руку. Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. — В детстве каждое Рождество я приходила сюда с отцом. Тогда елка казалась мне гигантской.
— Не переживай.
Она покачала головой:
— Не в этом дело. Просто в прошлом ситуация не была такой запутанной. Тогда мою жизнь не омрачала ложь.
— Какая ложь?
Он что-то упустил?
Риз покачала головой и повернулась к елке:
— Не обращай внимания.
— Я так не считаю, — возразил он. — И я хотел бы понять, о чем ты говоришь.
— Почему тебе это важно? Я просто хозяйка отеля.
— И мой друг, — быстро добавил Алекс.
Риз улыбнулась:
— Ты такой милый. Удивительно, что тебя еще никто не прибрал к рукам.
Алекс прижал руку к груди:
— Кому я нужен?
— Я имела в виду, что ты не состоишь в отношениях.
Король настаивал, чтобы Алекс объявил о помолвке с Кэтрин, наследницей кораблестроительной империи. Единственной целью этого брака было укрепление страны. Порты Мираччино вкупе с судами, принадлежащими Кэтрин, обеспечат экономическую стабильность. То, что ни он, ни Кэтрин не питают друг к другу никаких чувств, значения не имело. От Алекса ждали заключения достойного брака — его желания в расчет не принимались.
Как ни был Алекс предан короне, он не мог представить себе будущее с Кэтрин. Они собирались встретиться после Рождества и обсудить ситуацию. Инстинкт подсказывал ему, что надо прекратить все это и позволить Кэтрин жить своей жизнью. Женитьбу из чувства долга Алекс считал низким поступком. Но у его семьи было другое мнение.
Кэтрин была красива, и ему нравилось с ней общаться, но Алекса к ней не влекло. Искра между ними не проскальзывала. Не было ничего, что он испытывал, находясь рядом с Риз. Стоп. Откуда пришла эта мысль? Он не собирался ничего начинать с Риз. Запутанные отношения — последнее, что нужно королевской семье.
Но Алекс не хотел сегодня думать о себе. Его беспокоила Риз.
— Отчего у тебя грустные глаза? — спросил он.
— Проблемы с отелем… Мне срочно нужны наличные.
— Я могу помочь? — Он сделает все, что в его власти, за исключением одного: он не подвергнет риску свою страну.
Слабая улыбка осветила ее лицо.
— Ты и так сделал достаточно.
— Что ты имеешь в виду? — удивился Алекс. — Что я поселился в «Ивах»?
— Нет. Ты был внимательным другом.
Риз встала на цыпочки и порывисто потянулась к нему. Ее теплые губы прижались к его губам. Дыхание Алекса застряло где-то в горле. Да, он представлял это, даже мечтал, но реальность превзошла мечты — целоваться с Риз было восхитительно.
Риз была готова отстраниться, когда Алекс обхватил ее за талию и прижал к себе. Ее руки уперлись ему в грудь. Проблемы Мираччино отступили на второй план, когда поцелуй стал интенсивнее. Риз смело отвечала на прикосновения его губ, языка, и в мозгу Алекса теперь билась только одна мысль — он самый счастливый человек на земле. Никогда еще он не чувствовал, что все идет так, как надо.
