Как только он произнес это, я понял, что по-другому его и назвать-то не могли. Имя ему мог дать прямо в роддоме и незнакомец, но это было бы именно это имя и никакое другое. Я понимаю, что Адам – тоже не идеальное имя, но называться Дуайтом, да еще и так, что тебе это имя идеально подошло бы, – это просто какое-то бедствие. В этом случае я стал бы, наверное, откликаться на свое среднее имя, если бы только оно не звучало как Клетус или что-то подобное.
Когда началась перекличка, монахиня, стоявшая перед нами, не стала заставлять меня подниматься и отдельно рассказывать о себе, и это было довольно мило с ее стороны. Просто весь класс повернулся ко мне, когда было произнесено мое имя, и ребята с минуту молча пялились на меня, вот и все. Потом нас разделили на группы попарно, чтобы нам было проще работать и подытоживать главные идеи первого урока.
Моим напарником по лабораторной работе оказался Дуайт. По его виду можно было безошибочно определить, что этот парень из кожи лезет вон, чтобы произвести хорошее первое впечатление. Он почему-то напомнил мне молоденького золотистого ретривера. Теперь получается так, что на каждом уроке мы с Дуайтом оказываемся рядом. И он при этом не прекращает болтать ни на секунду. В прямом смысле. В самом. Прямом.
Он сопровождал меня на три следующих урока, и мои ничего не значащие кивки и бормотание в знак согласия не смогли убедить его прекратить этот бесконечный диалог. Через некоторое время я воспринимал его уже как белый шум.
Как бы там ни было, отвечая на ваш вопрос, скажу, что да, новые места порой бывают коварны, поскольку у меня отсутствует компетенция в некоторых вопросах. Например, дама в желтом, направляющаяся к своей машине с пачкой бумаг в руках, кажется абсолютно нормальной, пока листки не вырываются из ее рук и не начинают кружиться вокруг нее, как стая голубей. То есть вот это, скорее всего, нереально.
Присутствие монахинь и распятий в каждом кабинете определенно делает эту школу отличной от других. И если сделать вид, что моя задница не заглатывает часть моих шорт при каждом удобном случае, тогда да, первые пару дней я чувствовал себя совершенно нормально. Но теперь я очень тоскую по джинсам, которые раньше надевал в школу. В основном из-за того, что шорты постоянно врезаются у меня между ягодицами, а это, в свою очередь, требует применения своеобразной осторожной ректальной археологии. А вот это практически невозможно, потому что на тебя все время кто-то смотрит. К счастью, большинство ребят не обращают на данную процедуру никакого внимания, потому что большинство из них страдает от того же, а потому время от времени тоже занимается вытягиванием ткани шорт из щели своей собственной задницы.
Последующие уроки для меня прошли, как в тумане. Но если ничего важного в течение первой недели на занятиях не изучают, то что тогда я тут делаю? Мне хотелось найти какой-нибудь способ объяснить учителям, чтобы они вернулись ко мне именно тогда, когда решат не тратить мое время понапрасну. А еще я вполне мог бы обойтись без этой ерунды, которую назвали знакомством со школьной библиотекой.
На уроке физкультуры меня ждало настоящее приключение. Этот урок стоял предпоследним каждый день первой недели. В самый первый день тренер Рассерт заставил нас бежать полтора километра на время. Я не то чтобы нахожусь в жуткой физической форме, нет, просто обычно я вообще никуда и никогда не бегаю. Дуайт попытался завязать разговор во время этого тяжкого испытания, что меня несколько раздражало, но вообще-то и произвело определенное впечатление. Я еще не встречал человека, который был так одержим беспрерывной болтовней.
– Ты занимаешься каким-нибудь спортом? В баскетбол играешь? – спросил он. Баскетбол для меня имеет некий смысл. Я на голову выше всех остальных учеников, поэтому, когда я иду по коридору, мне кажется, что я очутился в стране Оз и хожу среди Жевунов.
– Не-а, – ответил я.
– Ты первый год учишься в католической школе?
– Ага.
– А по старой школе скучаешь? – продолжал он.
– Не-а, – отозвался я.
Я не старался казаться дебилом. Просто не хотелось, чтобы меня стошнило во время забега, поэтому односложные ответы показались мне самыми безопасными. Пара других учеников уже блеванули в сторону от беговой дорожки, а один парень не заметил этого, поскользнулся и упал на спину. Какая-то девчонка достала телефон и принялась снимать все это на камеру, пока у нее этот телефон не отобрали. Целое лето полного отсутствия физических нагрузок, безусловно, дает о себе знать и собирает дань за наше праздное существование.
На самом деле Дуайт был не самым плохим спутником во время забега. Его присутствие сделало весь процесс не таким болезненным, потому что он постоянно отвлекал меня от мысли о том, насколько же я ненавижу бег. То есть действительно НЕНАВИЖУ. Я бы предпочел делать почти все, что угодно, лишь бы не бегать. Девушка, которая спасла меня чуть раньше, уже обогнала нас на дистанции на целый круг и закончила свою милю. Наблюдать за тем, как она движется, оказалось впечатляюще. Даже несмотря на свои короткие ноги, она практически летела над беговой дорожкой. Она исчезла буквально через секунду до того, как Дуайт успел сообщить мне ее имя. Ее звали Майя.
Коротко и мило. Ее имя вполне соответствовало ей самой.
Я пробежал свою милю за десять минут и тридцать секунд и при этом еще радовался тому, что я не последний и не хриплю. И все равно тренер выглядел разочарованным. Но вы и представить себе не можете, насколько тогда мне это было безразлично. Вся его работа заключается в том, что он только и делает, что наблюдает за тем, как мы бежим. И ВСЕ. И его разочарование должно было бы хоть чуточку расстроить меня?
Нет, я не думаю, что дети в этой школе какие-то другие. Просто немного богаче. Наверное, нет такого стиля в дорогой одежде, который разделял бы их по каким-то признакам. Тут все дело в аксессуарах. Мальчики предпочитают дизайнерские часы и брендовые рюкзачки. У них даже стрижки кажутся более дорогими.
Что касается девчонок, здесь они бросают друг дружке вызов более открыто. Если вы разбираетесь в брендах дорогих туфелек, тогда, наверное, вы поймете, в чем суть. Лично я же определяю тут все по запаху. Ароматы их парфюма колеблются от фруктовой ерундовины до изысканных тонких ноток чистоты и свежести, встречающихся только в дорогих спа-салонах модных гостиниц. И никто не пользуется духами скромно. Можно подумать, что нам приходится ежедневно преодолевать некое ядовитое облако испарений. Иногда даже хочется хорошенько пукнуть, чтобы очистить воздух.
Но они в каком-то смысле и другие, потому что они уже хорошо знают друг друга. Даже их родители знакомы между собой. Я сказал «родители», но в основном это, конечно, мамочки. Похоже, никто из них не работает, поэтому у них находится свободное время, чтобы не отставать одна от другой. Их выводки по три-четыре человека ходят в эту школу уже несколько лет подряд. Они играют в одной футбольной команде. Участвуют в тех же школьных пьесах. И все тут знают друг друга. Вот поэтому, наверное, все и кажется таким странным и диким. В моей старой школе родители ни с кем не откровенничали, поскольку торопились по своим делам, и у них не имелось и лишней минутки, чтобы поболтать по утрам. Им нужно было поскорей выпихнуть детей в школу, а самим отправляться на работу.
