Захар вырвал заточку из его руки. Тот извернулся и ударил Байкалова локтем в челюсть, но этим лишь сильней разозлил его. Захар избивал врага от всей души. Раз, другой, третий. Кулаком, локтем, головой, а потом и ногами. В голову, в грудь, в живот.
— Захар, хватит! — крикнул Петлюра. — Это беспредел!
Захар остановился, оттолкнул Рапса, вышел к нему и спросил:
— Я тебя сюда звал?
— Так мы это, поговорить хотели. — Петлюра с опаской посмотрел на него.
— Поговорить! Заточкой в глаз! Ну, давай! — Захар вынул из кармана кнопочный нож, выщелкнул лезвие из рукояти.
— Эй! Так нельзя! — заявил Петлюра.
— Откуда вы такие взялись? — спросил Захар и скривился.
Не думал он, что будет иметь дело с трусливой шпаной. Сарай с его кодлой представлялся ему крепостью, которую предстояло взять штурмом. Но этот тип уже лежал в отключке у него за спиной, а перед ним стояли большие кожаные мешки с душистым дерьмом.
Петлюра с опаской глянул на Жака, который приближался к ним со стороны здания. Автомат у него в опущенной руке. Острие штык-ножа, пристегнутого к стволу, глухо звенело, выцарапывало бороздку в асфальте.
— Жак, тут какая-то непонятка вышла, — пробормотал Петлюра, настороженно глядя на автомат.
— Захар! — позвал Тюха.
Байкалов обернулся и увидел, как Сарай дергает ногой. Глаза закрыты, на губах пена, тело бьется в конвульсиях.
— Это агония, — сказал Рапс.
— Давай! — Захар повернулся боком к Петлюре и рукой показал на Сарая.
— Что надо делать?
— Искусственное дыхание.
— Я не могу!
— А кто может?
Парни Сарая подавленно молчали, исподлобья глядели на своего главаря. Никто из них не рвался ему помочь. Не хотели, то ли брезгливость одолевала. А может, они понимали, что Сараю уже ничем не помочь.
Тот дернулся и затих. Захар опустился перед ним на колено, попробовал нащупать пульс — бесполезно. Сожаления не было, но радость победы не трепыхалась в груди, не рвалась наружу.
— Все, — сказал он и обвел взглядом противников.
— Его в живот нельзя было бить, — тихо сказал Петлюра.
— А зачем он тогда пришел? — спросил Жак, который подходил к Петлюре, заставлял его поворачиваться к себе лицом.
— Поговорить.
— А ты зачем пришел? — Жак смотрел на Петлюру, но заметил, как его дружок выводит из-за спины руку с вложенным в нее пистолетом.
Захар дернулся, среагировал на опасность. Он-то думал, что стволов у парней Сарая нет. Но Жак его опередил. Он, не раздумывая, вскинул автомат и ударил штыком. Дружок Петлюры выронил пистолет, схватился за живот и рухнул на бок.
— Жак! — Петлюра не просто смотрел на Жака, он взывал о пощаде.
— Рома, тебе не надо было сюда приходить, — с сожалением сказал Жак.
Петлюра шарахнулся в сторону, но штык-нож вошел ему в горло. Брызнула кровь. Петлюра закатил глаза и рухнул на колени. Его приятели в ужасе наблюдали за этой сценой.
Жак окинул их взглядом, повернулся к своим, глянул на Тюху и заявил:
— Чего стоим!
Тюха кивнул и на негнущихся ногах двинулся к сараевским. Но с трудом ему дался только первый шаг. Дальше последовал самый настоящий взрыв. Он срубил одного, Захарик сбил другого, подключились и остальные.
Захар стоял и смотрел на это зверство с непроницаемым лицом. Он видел и не такое, его жалостью не проймешь. За него не только понятия, но и сама логика. Сарай первым достал нож и поплатился за это. Он подставил и своих пацанов.
Врагов нельзя было оставлять в живых. Захару хотелось повернуться и уйти, но он стоял и смотрел. До тех пор, пока все не закончилось.
Патрик повел себя неправильно. Жанна хотела его удивить, сделала себе новую прическу, а он этого даже не заметил. Она сорвалась, накричала на него. Вечером наступила расплата. Он зажал ее в душе и так измочалил, что Жанна еле доползла до кровати.
— Иногда я чувствую себя мазохисткой, — пробормотала она, зарываясь головой в подушку.
Патрик ничего не сказал, просто лег рядом, нежно провел рукой по ее спине.
— Ты меня любишь? — спросила Жанна.
— Да.
— А полным текстом?
— Я старый солдат…
— И не знаешь слов любви, — продолжила за него Жанна.
Честно говоря, она не ожидала от него такой эрудиции.
— Я тебя люблю, — тихо, но уверенно сказал он.
— Вот видишь.
— А ты?
— И я себя люблю.
Жанна задумалась. Любила она Патрика или нет, но ей с ним было хорошо, комфортно и безопасно. Он очень хорошо себя повел в страшной ситуации. И Жанну от смерти спас, и что-то с кем-то решил. Отец сказал, что назовет ее дурой, если она не выйдет за него замуж.
— Люблю себя, — в раздумье проговорила Жанна. — Но замуж выйду за тебя.
— Хорошо, — сказал Патрик, повернул Жанну на бок, спиной к себе, прижался к ней, обнял и затих.
Она усмехнулась себе под нос. Не так уж и плохо засыпать в объятиях Патрика. Но еще лучше провести ночь с Захаром. Если она и могла бы изменить Патрику, то лишь с этим подлецом, который предпочел ей какую-то дрянь.
Журналист инстинктивно дернулся, увидев перед собой Захара, остановился и глянул по сторонам, нет ли где ментов.
— Здравствуйте, Игорь Андреевич! — Захар широко улыбнулся.
— Здравствуйте, — буркнул Золотарев.
— Предлагаю забыть старое и зажить по-новому, — сказал Байкалов.
Выглядел он неплохо. Клевый кожаный пиджак, черная водолазка, наутюженные брюки, туфли, начищенные до блеска. А вот с лицом проблема. Наклейка под ухом, под ней зашитая рана от заточки. Глубоко царапнул его Сарай, шрам точно останется.
— Это как?
— Хочу наладить плодотворное сотрудничество с вами.
— Я не знаю…
— А мой референт вам расскажет. — Захар кивком показал на Зойку, которая подходила к ним.
Девушка не привыкла к юбкам и шпилькам, но в строгом сарафане и на каблуках смотрелась очень хорошо. Походка у нее ровная, легкая, не вихляющая. Улыбка холодная, взгляд беспристрастный, но выглядела она при этом весьма сексуально. Во всяком случае, Захар ею залюбовался.
Золотарев тоже приятно удивился.
Захар должен был заявить о себе как о поборнике справедливости, защитнике сирых и убогих, но самому давать такую информацию было бы как минимум нескромно. Поэтому его выбор пал на Зойку. Она только рада была показать себя в деле.
