– Вещи кое-какие привез.
– А где они? Не вижу.
– На четвертом этаже, у Елизаветы Петровны.
– Порядочная женщина. Иди, забирай, только побыстрее, а то на работу опаздываю.
И Гена послушно бежит на четвертый этаж, нервничает, слушая через дверь просьбы Елизаветы Петровны немного подождать, и вместе с тем чутко вслушивается – не застучат ли по лестнице каблуки убегающей Ореховой.
Но все обходится. Надежда Александровна, придерживая пса, проводит Гену в комнату. Лицо у нее спокойное, голос – ровный, словно ничего не случилось, обычная деловая встреча.
– Здесь кое-какие мои тряпки, ты не обращай внимания, вечером я все уберу. Давай договоримся так: сегодняшний день у меня расписан под завязку, а завтра после работы приезжай с остальными вещами и, наверное, с шампанским – надо же отметить новоселье. Устраивает?
– Угу. – На более полный ответ у Гены не хватает духу, голова у него идет кругом, он окончательно сбит с толку.
На остановку они идут вместе, как добрые соседи, и Надежда Александровна доверительно жалуется на мужа.
– Этот бабник снова меня обманул. И перед вами выставил бог знает кем. Сколько раз зарекалась не верить ни одному его слову. Ты думаешь, почему я не велю сыну дверь открывать? Боюсь. Тебе, конечно, трудно понять материнское чувство.
Гена вымученно улыбается. Ему вообще трудно понять ее, и не такое у него состояние, чтобы ломать голову над женскими переживаниями – сам напереживался, наглотался страху, как водички утопающий… Но выплыл же, перехитрил.
7
Трудная победа требует праздника. Гена звонит Славику. Секретарша Мария долго ищет его по кабинетам, но не находит. Однако услужливость ее не совсем бескорыстна, ей хочется выведать, как продвигается обмен. Откровенничать с Марией занятие безнадежное, и Гена вешает трубку. А похвастаться все-таки не терпится, и тогда он вспоминает, что давно не виделся с Галей – лучшего слушателя трудно представить: она знает и Бориса, и Елену, ей не придется растолковывать, какими хитрыми тропами он оказался в комнате Орехова, и вместе с тем можно быть спокойным, что история не дойдет до тех, кому ее знать не следует, хотя бы потому, что дороги их не пересекаются.
Галя не сразу узнает его по голосу.
– Звонишь редко, я уж думала, что и дружба врозь, комнату получил и зазнался.
– Я уже в новую переезжаю, в центр.
– Шустро ты.
– Уметь надо. Так приедешь?
– В новую, что ли?
– Пока в старую. Посидим, поокаем, чайку похлебаем.
Она обещает приехать к восьми, но заявляется на час раньше и застает его за уборкой. Появление дамы не очень-то смущает Гену, но Галя не приучена сидеть сложа руки, когда мужик ползает с тряпкой. Но мыть пол в выходном платье неудобно, и платья жалко. Она просит тренировочный костюм, чтобы переодеться. Переодевание заканчивается тем, что они оказываются в кровати, а пол остается недомытым.
Галя поднимается первой, но едва она успевает расчесать волосы, раздается стук в дверь. Она торопливо забирается в платье, ищет, куда бы спрятать чулки, только все равно: неубранная постель, недопитая бутылка вина на столе, ведро с перекинутой через край половой тряпкой – все это не для посторонних глаз.
А стук не прекращается.
– Кто там? – спрашивает Гена.
Гость не отзывается. Шуточки в стиле Славика. Гена открывает дверь и от неожиданности отступает назад. На пороге стоит сын Орехова. В руках у мальчишки чемодан и рюкзак, которые Гена оставил утром в своей новой комнате.
– Ты чей, мальчик? – сюсюкающим голоском спрашивает Галя.
Юрка поднимает на нее глаза, но не отвечает, ставит перед Геной вещи и четко, словно хорошо выученный урок, докладывает:
– Мама уехала в командировку и просила отвезти чемодан с рюкзаком, чтобы вы не беспокоились.
– Чтобы я не беспокоился?
– Мама просила отвезти, – повторяет Юрка и, не дожидаясь новых вопросов, уходит.
– Кто это? – спрашивает Галя, но уже не растерянно, а с некоторой издевочкой.
Гена молчит. Какое-то время он соображает, что ему делать, потом натягивает рубашку и, на ходу заправляя ее в брюки, бежит за мальчишкой. Но не догоняет.
– Он на машине уехал, я в окно видела, – объясняет Галя и не удерживается от вопроса: – Сколько лет твоей любовнице, если у нее такой взрослый сын?
– Дура ты!
– Еще какая.
– Это сын Бориса.
– А за рулем, значит, была его жена?
– Ты точно видела?
– Лицо не рассмотрела, но за рулем сидела женщина.
– В командировку, значит, уехала?
– Ловко придумала.
– Ай да Борис! Вот это я понимаю, настоящий мужик. Я сначала Ленку осуждала, а теперь понимаю. Настоящий мужчина и должен быть таким. Полюбил – и плевать ему на дачи и машины, портфельчик в руку и айда. Не каждый на такое способен. А ты бы, Генаша, смог так?
– Только проку мало от ее ловкости, я ей такое устрою…
– Ты о чем? Я тебя спрашиваю, смог бы ты, как Борис?
– Дерьмо ваш Борис!
– А на меня чего кричишь? Я тебе кто?
– Подсунул мне обменчик. Он свои делишки будет прокручивать, а я должен расплачиваться. На кривой захотели объехать, со мной это не пройдет. Сейчас позвоню ему и все выскажу.
– Ты объясни толком, что случилось?
– Я же говорил тебе, что на центр обменялся. Сегодня утром вещи отвез, а вечером – сама видела. На черта мне такая свистопляска!
– А мальчишку зачем впутывать? Мать, называется.
– Сейчас пойду и позвоню Борису. Ты подожди здесь, я недолго.
– Поздно уже, а утром отсюда трудно выбираться.
– Тогда пойдем провожу, на остановке как раз телефон есть.
Они приходят на остановку, но у телефона оторвана трубка, разговор с Борисом оттягивается. Галя, расстроенная приездом мальчика, ругает потерявшую совесть мамашу. Гена почти не слушает ее, насупленно молчит и не пытается скрыть дурного настроения. И добивается своего, Галя замолкает и садится в первый подъехавший автобус.
Ближайший телефон возле кинотеатра. Гена бежит туда, спешит, опасаясь, что накопленные упреки быстро перегорят. А когда наконец дозванивается, натыкается на радостный голос Бориса:
– Слушай, здорово, что ты меня разыскал. Есть приятная новость.
– Ну докладывай, чем ты еще можешь порадовать, – крепится Гена.
– Я нашел обмен – двухкомнатная в Железнодорожном районе и однокомнатная в Северном…
Орехов длинно и цветисто расписывает выгоды найденного варианта, не забывая при этом выставить себя заботливым и надежным товарищем. Гена не выдерживает, перебивает его и вываливает без разбора все накопившееся за последние дни, не виляя, не церемонясь, с какой-то пьяной жестокостью и безоглядностью.
