— Потому что я не был уверен, что смогу держать себя в руках. — Он криво ухмыльнулся. — Клотильда сказала, что секс в первый месяц беременности не всегда может хорошо сказаться на ребенке. А поскольку ребенок — единственная причина, по которой, как мне казалось, ты была со мной, я не мог рисковать. — Он помолчал. — А как только ты поняла, что Джонатан Уэльберн снова стал свободным мужчиной, ты вряд ли позволила бы мне прикоснуться к себе. Ты оттолкнула меня, заставив поверить, что он все еще тебе небезразличен. И если ты меня больше не хотела, как я мог удерживать тебя при помощи брака без любви? — Он вздохнул. — Папа рассказывал, что очень переживал из-за того, что моя мать вышла за него замуж без любви. Хотя со временем она очень привязалась к нему и была благодарна за все, что он для нее сделал. Но он не хотел, чтобы я повторил его судьбу.
— Я думала, что ты влюблен в мою сестру, — прошептала она. — Что она заняла мое место. Я думала, что, если смогу дистанцироваться от тебя, мне будет не так больно. Но мне было в тысячу раз хуже…
— Прости меня, родная. — Он прижался лбом к ее ладони. — Я только хотел, чтобы ты больше отдыхала, по крайней мере, пока у тебя не пройдет токсикоз. Я надеялся, что Люсиль будет тебе помогать. Клотильда сказала мне, что ты вовсе не такая сильная, какой хочешь казаться.
Губы Джинни распылись в улыбке.
— Ну, мы с малышом пережили падение с лестницы, так что мы вовсе не такие хрупкие, как ты мог подумать.
Андре держал ее тонкую ладонь в своих руках, как самую дорогую вещь на свете. Он поднес ее руку к своим губам и нежно поцеловал каждый пальчик. Он почувствовал, как она задрожала от удовольствия, и улыбнулся, с нежностью глядя ей в глаза.
— Как думаешь, когда заживут твои синяки, мы сможем устроить репетицию медового месяца?
— Только при одном условии, — предупредила она. — Я хочу, чтобы с Моник Шалу сняли обвинения в причинении мне вреда. Я не хочу становиться еще одной причиной ее бед.
— Ты действительно хочешь этого? — Андре покачал головой. — Господи, Виржини, когда я увидел тебя лежащую на полу, я подумал, что потерял тебя!
— Нет, ты нашел меня, — мягко возразила она. — Возможно, мы обрели друг друга благодаря ей.
— Хорошо, — вздохнул он. — Пусть будет так, как ты хочешь.
Джинни зевнула.
— О нет, — простонала она. — Я разрешила дать себе снотворное.
— Тогда спи. — Андре все еще держал ее за руку. — Надеюсь, ты увидишь меня во сне, мой ангел. А когда ты проснешься, я все еще буду здесь.
— Обещаешь? — Она начала погружаться в сон.
— До конца наших дней, — прошептал он, но Джинни его уже не слышала. — Я клянусь.
