Нелли усмехнулась:
— Не в таких дозах, как у нас. Внимание, подлетаем…
Мы приземлились у какого-то огромного и, по-видимому, старого здания (интересно, откуда в Антарктиде могут быть такие старые здания?), казавшегося средневековым замком, выросшим до размеров небоскреба и заброшенным в эти ледяные пустоши каким-то джинном. Пока я одевалась, Нелли, в чем была, выскочила из «Изиды», но тут же вернулась, слегка припорошенная снегом.
— Ветра почти нет, — сообщила она, — даже утихомиривать не пришлось. Температура чуть выше тридцати мороза. Прямо тепличные условия.
Я обула очень удобные унты, завершив свой наряд эскимосской принцессы. Нелли успела сообщить мне, что на базе уже живут полторы сотни таких же девушек, как я, и примерно столько же юношей. Я мысленно готовилась к тому, что опять попаду в атмосферу зависти, хотя Нелли и заверила, что этого опасаться не стоит. Но я все равно боялась, не могла не бояться…
— Дикие растения растут сами по себе; культурные, прежде чем высадить в почву, проращивают в теплицах, — сказала Нелли, ведя меня под руку по длинному дугообразному коридору с окнами, выходившими на заснеженный каньон. — Мир принадлежит тебе и таким, как ты, но чтобы выжить в схватке с сорняками, вам сначала нужно прорасти. Здесь ваша теплица; здесь мы научим вас противостоять миру и ничего не бояться.
— А разве можно научить не бояться? — удивилась я.
Нелли загадочно улыбнулась.
Следующие полчаса я знакомилась с девочками, участвующими в Проекте. Представьте себе, что вы всю жизнь мылись в грязной, жесткой, еле теплой воде и вдруг попадаете в ванну с кристально чистой, мягкой и комфортной по температуре водой, с прекрасным душем, с обилием масок и шампуней. Представьте то ощущение чистоты, которое вы испытаете, — такое же ощущение испытала я, общаясь с этими девочками. Большинство из них если и уступали мне во внешней красоте, то не настолько, чтобы это стало поводом для зависти; к тому же между мной и ими не было даже тени конкуренции, какая царила на подиуме. Конкуренция, как кривое зеркало, искажает восприятие: она заставляет видеть свои недостатки и чужие преимущества гротескно преувеличенными. Здесь же этого кривого зеркала не было, и, кажется, девочки искренне радовались появлению еще одной звезды в их ярком (я-то это могу оценить!) созвездии.
Потом начались огорчения. Сначала выяснилось, что все заселенные «номера» этого отеля полностью укомплектованы и до прибытия новеньких мне придется одной занимать трехместный блок. Затем Нелли сказала, что должна меня покинуть. У нее, дескать, есть и другие дети, пока еще не вернувшиеся в семью. Вот сейчас кто-то из них ее настойчиво зовет, и пришло время ответить на зов. Я не пыталась остановить ее, но мне стало грустно. Потому я уединилась в своей комнате, предварительно запустив туда кота. Через некоторое время появился небольшой дроид-стюард на колесиках и привез для Талисмана тарелку овсянки на молоке с кусочками мяса и плошку с водой; кот уважил и то и другое. Я тем временем разложила свои нехитрые пожитки, ознакомилась с новым имуществом, включавшим планшет, коммуникатор, несколько полезных девайсов и кое-что из практичной одежды вроде комбинезона с унтами, в которых я впервые ступила на землю Антарктиды. Закончив с этим, я почувствовала голод и усталость, но усталость пересилила. Тем более что хорошо наевшийся (подозреваю, впервые в жизни) Талисман заполз мне под бочок и стал демонстрировать свою благодарность громким довольным урчанием, под которое я и заснула.
* * *
Я видела очень странный сон, но совершенно забыла какой. Может, это был кошмар, но не особо страшный, хотя проснулась я быстро, буквально вскочив на постели. Талисман сначала испугался, выгнул спинку и грозно зашипел, но потом признал хозяйку и, примирительно мявкнув, скользнул мне под бок.
— Прости, я тебя разбудила?
Я вздрогнула, поскольку не сразу поняла, чей это голос, но потом увидела девушку, сидящую на противоположной кушетке. Перед ней был разложен откидной столик, на котором лежали две деревянные палочки, деревянный ножик, похожий на скальпель, большой желтый шар воска и… Талисман.
Я даже не сразу поняла, что Талисман на столике незнакомой девочки намного меньше даже моего крохотного котенка, а уж тем более до меня не сразу дошло, что котик на столике не живой, настолько он был похож на настоящего. Разве что цвет отличался, он оказался ближе к рыжему, тогда как прототип был серым, лишь с легкой рыжинкой… цвета поздней осени.
— Ух ты! — Я не могла скрыть своего восхищения — очевидно, девушка слепила фигурку моего котика из воска, пока я спала. — Здорово! Как живой…
— А он и есть живой, — доброжелательно улыбнулась соседка и подмигнула: — Смотри!
Она осторожно провела пальцем по спинке своего котенка — и живой Талисман внезапно заурчал громче и выгнул спинку, словно подаваясь навстречу ласке. Девушка осторожно почесала головку своего котенка, и Талисман немедленно стал тереться о невидимую руку…
— Это что, вуду? — Я даже чуточку испугалась — ничего себе! Я раньше такое только в ужастиках по головидео видела.
— Нет, ну что ты! — поспешно возразила девушка. — Это моя сверхспособность. Я, как приехала, залезла в местную сетку. С Интернетом тут как-то вяло, а вот базы у них зашибись просто — фильмы, музыка, приложения… Прости, отвлеклась. Так вот, это называется… — девушка нахмурилась, — телекиномантия, если я ничего не путаю.
— А ты давно приехала? — спросила я. — И вообще, давай знакомиться. Ле… Тень.
— Летень? — переспросила девушка. — Или просто Тень?
— Просто Тень, — улыбнулась я. — Я новенькая, не привыкла еще.
— Тогда я Дария, — ответила девушка, — так мне намного больше нравится. Я из Греции, прибыла часа четыре назад. А ты откуда?
— Из Франции, — ответила я. — Прилетела утром. А который сейчас час?
Дария пожала плечами:
— Часов шесть вечера. Трудно сказать. В этом месте все по-другому, и время, наверно, тоже… Тебе не кажется?
Я кивнула.
— А откуда ты так хорошо знаешь французский?
— Я его вообще не знаю, — ответила Дария. — Я немного знаю английский, но говорю на нем так плохо, что и не рискую. А с тобой я говорю на родном, греческом.
Я уставилась на нее, словно она была не шестнадцатилетней девочкой, а пришельцем с альфы Центавра, а Дария опять улыбнулась:
— Я же говорю, это место, где работает магия. На самом деле я с этим разобралась уже. Короче, у Немезис суперспособность…
— У кого? — не поняла я.
— У Немезис, — повторила Дария. — У той прекрасной незнакомки, что меня сюда привела. Сейчас расскажу. Короче, все началось с того, что я сделала ее куклу из воска. Мне было так грустно, так одиноко…
«Как и мне… — подумала я. — Вокруг были совершенно чужие люди, а теперь…»
Вот Дария, другие девушки Проекта — они не видели во мне ни объект зависти, ни повод для вожделения. Для них я была просто сверстницей по имени Тень. От них мне не хотелось бежать.
