Положив трубку, Юлий Юрьевич сообщил мне почему-то шепотом, наверное, посчитав это страшным секретом:
— Егорыч в молодости служил в Девятом управлении КГБ. Охранял первых лиц области. Потом то ли сказал что-то не так, то ли сделал что-то не то, в морду что ли, кому-то въехал, его уволили по серьезной статье. С тех пор водителем работает. Сначала в прокуратуре, потом у нас, как наше управление создали. Но и у нас Егорыч иногда читает лекции офицерам по технологии охраны. Учит нас, бездарей, правильному выполнению работы, которая, честно говоря, в нашу компетенцию не входит. Но мы слушаем из уважения, и некоторые даже конспектируют. А кто-то, как я, например, на диктофон записывает. У меня уже двенадцать его лекций записано. Книгу можно выпустить. А самому заново прослушать — времени не хватает. Текучка заедает. Так что на Егорыча положиться можно. И стреляет он, не в пример нам, следакам, навскидку и, несмотря на плохое зрение, точно — на движение. И пистолет у него всегда с собой. По характеру службы положен. Вы, кстати, зря так к оружию относитесь. Вам бы тоже пистолет мог в какой-то ситуации пригодиться.
— А вам? — парировал я.
— Меня удостоверение следователя в какой-то степени охраняет. Даже уголовники знают, что за следователя с них спрос будет особый. Стараются не нарываться.
— Вы тут про ситуации говорили. А вот представьте себе такую ситуацию, в которой трое бывших хорошо обученных офицеров, участников боевых действий, занялись убийством и грабежом. Они не квалифицированные уголовники, но квалифицированные бойцы. И не стесняются применять оружие. Их не остановит и удостоверение следователя, смею вас уверить, поскольку сам являюсь боевым офицером и участником боевых действий и могу это предположить, исходя из собственного понимания. Эти люди будут драться до конца, отстаивая свою свободу. И вам пистолет всегда необходимо носить с собой. Даже сегодняшний пример тому подтверждение. Удостоверение следователя Следственного комитета не уберегло вас от двух выстрелов снайпера. И только по счастливой случайности, как это называется, снайпер промахнулся. Шторка ему помешала. Иначе дело обстояло бы плачевно.
— Да, — согласился следователь. — Мне мешало заходящее солнце — в глаза било и я шторку передвинул. За двадцать минут до выстрелов. Солнце заходящее было. Оказалось, передвинул не напрасно. Пули даже прическу не испортили, хотя голову слегка и обожгли, пролетая рядом. Только в этой ситуации пистолет был бы для меня бесполезен. Расстояние слишком большое. Я бы не сумел попасть в снайпера.
Я, не подходя к окну, поскольку в темноте увидеть слуховое окно на чердаке дома напротив все равно невозможно, мысленно прикинул расстояние и так же мысленно прицелился. И заявил:
— А я бы мог в него попасть. Чисто гипотетически. Но вы же мастер спорта по стрельбе… Должны попасть тем более.
— Другая дистанция, другое оружие… Думаю, что я промахнулся бы. А вообще, мне тут один наш следователь рассказывал, майор. Ездили они с друзьями на охоту, уток стрелять. С ними был мастер спорта по стендовой стрельбе. С великолепным ружьем, которому все завидовали. Но когда начали стрелять, к общему удивлению, этот мастер спорта не сумел ни в одну утку попасть. На стенде тарелочки летают с другой скоростью. Требуется давать другое опережение. И стрелок никак не мог приспособиться, даже обижался, что дорогое спортивное ружье ему не помогает. А у спортивного ружья и кучность совершенно иная. Так что специализация порой мешает больше, чем помогает. Как и в моем случае.
— Но случаи могут быть различными, — возразил я. — И дистанция может быть разной. И может так получиться, что ваши навыки стрельбы будут вам только на руку. Я все же настоятельно рекомендую вам носить пистолет с собой.
— А я вам могу дать точно такой же совет.
— Мне за пистолетом далеко лететь. А ваш…
— …у дежурного в оружейном сейфе. Брал сегодня, когда в соседний дом бегали. Когда вернулись, пистолет на место вернул. Хотя большинство следователей у нас с оружием ходят. Постоянно. Это уже в привычку вошло. А мне, например, не нравится лишнюю тяжесть под мышкой таскать.
— У меня же, в отличие от вас, и ситуация другая.
— В чем она другая?
— Я ехал просто на похороны. Не рассчитывал стать соучастником расследования. И вообще, человек без пистолета — это совсем другой человек. Я по своему опыту сужу. Психологически другой. Он лучше и быстрее соображает. От него не ждут больших неприятностей, как сегодня не ждали их два бывших десантника и мастер спорта по боевому самбо. А будь у меня с собой пистолет, я бы не чувствовал в теле такой уверенности. Кроме того, есть у спецназовцев непреложный закон: если уж пистолет достал, его обязательно нужно применить. Это обязательное правило. И тогда, возможно, у нас не было бы таких сдвигов в расследовании.
— А их у нас пока и в реальности нет, — заявил капитан юстиции. — Они могут появиться по результатам биллинга. Я не спорю, но пока этих результатов нет и говорить не о чем. Ладно, мы тут говорим и говорим, а машина вас уже ждет. Идите. Давайте пропуск, я отмечу убытие…
* * *
В этот раз мы ехали еще быстрее. Улицы ночного города были практически пустынны. Встречались только редкие автомобили, а прохожих было и того меньше.
Во дворе дома тоже никого не было. Только у нашего подъезда стояла машина — большой черный внедорожник «Шевроле Тахо». Номер был самарским. Я не знал точно, какая машина у бандитов, знал только, что — большой черный внедорожник. Хотя следователь упоминал «Шевроле Тахо», но оговаривался, что и это не точно. Ссылался при этом на свое плохое знание автомобилей. Хотя инспектора ДПС, что преследовали внедорожник до момента обстрела, должны были определить машину. Это их профессия. Но я документы ДПС не смотрел, и потому уверенности у меня не было. А Юлию Юрьевичу следовало бы запоминать, что он разыскивает. Тем более в автосервисах проводился поиск на предмет замены простреленной задней дверцы. Но я уже отвык за день размышлять о профессионализме и непрофессионализме ментов и следователей.
Водитель Егорыч, видимо, знал подробности дела, с которым мы работали. И потому посмотрел на меня внимательно:
— Это не они?
Я только плечами пожал:
— Я их машину ни разу не видел. Марку машины свидетели точно назвать не смогли. Просто: большой черный внедорожник, и все. В марках же не все разбираются. Особенно женщины. Какой с них спрос.
— Не скажите, товарищ капитан! У меня дочь машины лучше меня знает…
— Она, к сожалению, не находилась в числе свидетелей.
— Короче говоря, работаем так. Кто сейчас в машине находится, мы не знаем. Оставлять вас здесь одного без оружия — рискованно. Идем, товарищ капитан, до квартиры вместе. В квартиру я захожу первым. И только после осмотра, если все будет нормально, уезжаю. Идемте.
В это время открылась подъездная дверь, вышел молодой мужчина, за ним мужчина и женщина в возрасте. Везли чемодан на колесиках, придерживая его за ручку. Мы наблюдали, как они подошли к внедорожнику, через дверцу багажника загрузили чемодан, молодой парень сел на пассажирское переднее место, женщина на заднее, пожилой мужчина за руль. Поехали сразу вперед. Я не знал, есть ли выезд со двора на улицу с другого конца дома, но они поехали уверенно, видимо, зная, куда едут.
