Так что я нашла в памяти телефона предусмотрительно сохраненный номер Леночки и позвонила.
Молодая супруга местного бизнесмена не стала ломаться и делать вид, будто не помнит, кто я такая. Леночка Ващенко разговаривала со мной довольно приветливо, но все же с легкой прохладой в голосе. Естественно, когда ты выходишь замуж за состоятельного мужчину втрое тебя старше, ты поневоле будешь ждать от старых знакомых, когда же наконец они попросят у тебя денег.
Я не стала играть в кошки-мышки и довольно быстро перешла к делу:
– Лена, мне кое-что нужно от тебя.
Повисла тишина, в которой явственно слышались непроизнесенные слова: «Сколько? Женя, неужели и ты тоже?! Вот от тебя и я никак не ожидала!»
– Мне нужно встретиться с твоим мужем.
– Прости?! – не поняла Леночка.
– Устрой мне встречу с твоим мужем.
– Зачем? – осторожно поинтересовалась Леночка, которая, помнится, всегда восхищалась моими внешними данными.
– У меня к нему важный разговор.
– Женя, боюсь, я не смогу выполнить твою просьбу, – совсем уж холодно сказала молодая супруга Ващенко. – Дима меня не поймет.
– Поймет. – Мой тон тоже сделался холоднее градусов на пятьдесят. – Кстати, ты еще не забыла при каких обстоятельствах мы познакомились? Помнишь Джабу? Ну, Джабраила?
Леночка тяжело вздохнула и сказала:
– Что тебе нужно? Денег? У меня их нет.
– Ты меня неправильно поняла! – возмутилась я. – Совершенно не собираюсь тебя шантажировать. А про этого урода Джабу вспомнила только потому, чтобы напомнить – ты мне кое-чем обязана. Теперь я прошу тебя об ответной услуге. Всего лишь устрой мне встречу с твоим Димой – чисто деловую, кстати, – и мы в расчете. Да, если получится, сделай так, чтобы там присутствовал еще и Илья Базарчук.
Леночка вздохнула с видимым облегчением. Деловая встреча – это ладно, это ничего. А уж в присутствии постороннего – вообще ничего страшного.
Не знаю, чего боялась блондинка – то ли того, что муж узнает о кое-каких шалостях своей юной супруги, или что я планирую увести ее Диму?
Поняв, что шантаж отменяется, Леночка повеселела:
– Ой, да проще простого! Как раз сейчас Дима едет на встречу с Ильей.
– Серьезно? Надо же, как удачно! – восхитилась я. – И где же эта встреча состоится?
– В деловом центре на Покровке, – простодушно сообщила мне Леночка.
Так-так, не успели предать земле тело Аркадия Горенштейна, как его деловые партнеры принялись делить поляну.
– Чудненько, – сказала я. – А теперь последняя услуга – дай мне номер мобильного твоего мужа.
Эта простая просьба вызвала у Леночки приступ паники:
– Ой, Жень, не могу! Никак не получится! Дима очень строго следит, чтобы его личный номер никто из посторонних не знал.
– Послушай, подружка, – я уже теряла терпение, – снявши голову, по волосам не плачут. Просто скинь мне этот проклятый номер в сообщении! Твой Дима никогда не узнает, каким образом я его раздобыла. Клянусь!
– А-а, тогда ладно, – протянула госпожа Ващенко. Мы еще немного дружески поболтали, вспомнили общих знакомых, потом попрощались. Через минуту мне пришло сообщение с номером Дмитрия Ващенко.
Я бросила последний, контрольный взгляд в зеркало, заперла квартиру и сбежала по лестнице. Надеюсь, Серега Коваль тоже не теряет времени даром. А я близка к успеху! Заводя мотор своего «Фольксвагена», я даже напевала что-то такое жизнеутверждающее.
Тормознувшись у бизнес-центра на Покровке, я набрала номер, послушала приятную музыку вместо гудков, дождалась ответа и сказала:
– Дмитрий Юрьевич? Охотникова беспокоит. Я бы очень хотела встретиться и побеседовать с вами и с Ильей Ивановичем. Поскольку у вас запланировала встреча, не уделите ли вы и ваш бизнес-партнер мне буквально десять минут вашего времени? Речь идет о жизни и смерти.
Фразу, с которой начну разговор, я продумала очень тщательно – крутила ее всю дорогу до Покровки, пока не отшлифовала, точно бриллиант.
Эта простая на первый взгляд фраза содержала несколько зацепок, призванных удержать внимание собеседника.
Вообще-то мне, простому телохранителю, пусть и с отличной репутацией, не по чину беседовать с фигурами такого калибра, как Ващенко и Базарчук. Но… вот тут-то и начинается самое интересное.
Во-первых, мне откуда-то известен номер его личного телефона. Во-вторых, я в курсе его дел – знаю, что он встречается с Базарчуком, даже разнюхала, во сколько и где именно. И, наконец, речь идет о жизни и смерти… О чьей?! Это можно трактовать как угодно. Я в чем-то обвиняю господина Ващенко? Или хочу предупредить об опасности, которая угрожает ему самому?
В общем, Дмитрий Юрьевич предсказуемо проглотил мою наживку.
– Поднимайтесь, – коротко произнес мужчина и прервал связь. Я дала ему несколько минут, чтобы Ващенко успел предупредить охрану. Сладко улыбаясь, я прошла через стеклянно-металлический шлюз. В этот раз я была без оружия, так что претензий ко мне у мальчиков быть не могло. На лифте я поднялась в уже знакомый офис, дружески кивнула Костику, сидевшему за компьютером, – секретарь потрясенно уставился на меня и проводил долгим взглядом – и вошла в кабинет.
К чести акул тарасовского бизнеса, они все же соблюдали какие-то приличия. Ни один не посмел расположиться в кресле босса, который столько лет занимал Аркадий Горенштейн, а до того – его брат.
Бизнесмены расположились в креслах у окна, на стеклянном столике между ними были разложены какие-то бумаги, явно не предназначенные для посторонних глаз. Едва я появилась на пороге, Базарчук сгреб бумаги и запихал в сейф, расположенный в стене кабинета. Я сделала вид, что не заметила. Мне было плевать на их деловые тайны, интересовало меня только одно – жизнь и безопасность моих подопечных, бедных богатых сироток Горенштейн.
Обе акулы бизнеса уставились на меня – Базарчук подозрительно, а Ващенко с легким восхищением.
– Охотникова, ну конечно! – воскликнул муж Леночки и даже легонько хлопнул себя по лбу ладонью. – А я все голову ломаю, кто такая Охотникова? Думал, вы из антимонопольного комитета.
– Здравствуйте, Дмитрий Юрьевич, – кивнула я и обернулась к Базарчуку: – Добрый день, Илья Иванович.
Похожий на носорога мужчина поджал губы и отвернулся.
Причина, по которой я рискнула побеспокоить таких влиятельных людей (и нажить в их лице парочку могущественных врагов в случае неудачи), была спрятана в словах, которые произнес при мне Шкарпетка – Павел Горенштейн. «Для деловых партнеров семьи была выгодна смерть Бориса – мой брат был желчным, властным, авторитарным и очень несговорчивым человеком. Я любил Бориса, но поверьте, то, что я говорю, истинная правда. Для господ типа Ващенко или Базарчука куда проще вести дела с Аркашей».
