«Не повтори моей ошибки».
«Не повторю», – мысленно поклялся Ксавьер.
Молчание в фойе затянулось, но Ксавьера это мало волновало. Пусть другие испытывают неловкость. Пусть подумают, прежде чем солгать или перехитрить его.
Он кивком указал назад:
– Это Рейес, мой водитель.
Уинни и с ним радушно поздоровалась и одарила улыбкой. Ксавьер наблюдал за ней краем глаза.
– Из ваших сообщений я поняла, что ваш сын с няней приехали вместе с вами.
– Они приедут сюда немного позже.
– Позже? Сегодня?
– Нет.
Она ждала уточнений, но не дождалась.
Он оставил Луиса в Сиднее под строгим присмотром Паулы и позволил им несколько дней провести в развлечениях. Он не хотел, чтобы Луис стал свидетелем возможных неприятных сцен, и, хотя сегодняшнее знакомство не назовешь неприятным, Ксавьер не сомневался, что следующие дни будут такими.
– Хорошо. Не забудьте дать знать, когда их ждать.
– Зачем?
– Чтобы подготовиться, разумеется.
Эти слова сопровождала приветливая улыбка. Она тряхнула головой, и светлые волосы упругими волнами заколыхались по плечам и спине.
Уинни указала на женщину за ресепшен:
– Это Тина, и мы обе постараемся сделать ваше пребывание здесь как можно более приятным.
Ксавьер молча кивнул Тине.
– Мы накрыли стол в гостиной: чай, кофе, ламингтоны – это лепешки в шоколадной глазури и обсыпанные кокосовым орехом, – и шоколадное печенье. Мы ведь ждали Луиса, а какой маленький мальчик устоит против сладостей?
Ксавьер уставился на Уинни. Он купил ее мотель, а не заглянул на чашку чаю!
Но она направила на него новую порцию теплых улыбок.
– Вы, наверное, устали, и я подумала, что вы захотите перекусить, прежде чем я проведу вас по мотелю.
– Я бы предпочел пройти в свои комнаты.
Улыбка у нее исчезла, но лишь на секунду.
– Да, конечно.
– Вы можете прислать все, что приготовили, в номер.
На ее глаза словно спустилась шторка. Ксавьер не хотел, чтобы его слова прозвучали как приказ, а получилось именно так.
Он оглядел фойе.
– А где ваш коридорный или посыльный?
Она рассмеялась:
– О, это я.
И прежде чем он успел что-либо сказать, она взяла один из чемоданов, которые Рейес поставил на пол, и стала подниматься по лестнице.
– Ваши комнаты наверху – это лучшие номера в «Доме Эгги». – Она через плечо посмотрела на Ксавьра, и глаза у нее сверкнули. – Хотя опасаюсь, что они покажутся вам скромными по сравнению с тем, к чему вы привыкли.
В два шага он оказался около нее и забрал чемодан.
– Вы думаете, что мне не понравятся мои комнаты?
– Нет, я так не думаю. – В ее глазах появился озорной блеск. – Я думаю, что мотель вам так понравится, что у вас глаза на лоб полезут от восторга.
Оптимизм Уинни остался без ответа. Может, она перегнула с шуткой?
Она повела его наверх, Ксавьер старался не обращать внимания на дразнящее покачивание ее бедер.
Уинни распахнула дверь в самом конце коридора:
– Это «Апартаменты Виндзор», лучшие у нас.
Он, разумеется, видел все комнаты мотеля в Интернете, но это не похоже на апартаменты. Спальня и гостиная разделены нелепыми деревянными перилами, в спальню надо подняться по ступеньке. Раздвижная стеклянная дверь вела на балкон с витиеватыми коваными поручнями – наверняка подделка, – а балкон выходил на задний двор. Ладно. На первых порах сойдет и это.
Уинни открыла дверь в комнату напротив:
– Это – «Вестминстерские апартаменты» для Луиса и Паулы.
Комната была большая, с двумя двуспальными кроватями и солярием, который тянулся по всему фасаду мотеля. Комната Рейеса – «Кембриджские апартаменты» – находилась рядом.
– Надеюсь, вам будет удобно. Я сейчас распоряжусь насчет еды. Если что-нибудь понадобится, то позвоните на ресепшен.
– Спасибо. – Он кивнул. – Сегодня я буду устраиваться, а завтра займемся делами.
Когда он с этим разберется, то не останется и следа от коварной Эгги Стивенс в этом Богом забытом мотеле. Он превратит «Дом Эгги» в отель такой красоты и богатства, что имя деда навсегда будет связано с новшествами и роскошью.
Имя деда люди станут произносить с гордостью. Он превратит этот мотель в место, которое Лоренцо полюбил бы. Как только это осуществится, то, возможно, боль, саднящая душу с тех пор, как Лоренцо не стало, исчезнет.
Глава 2
На следующее утро Ксавьер нарочно задал быстрый темп – он хотел проверить Уинни, оценить ее, прежде чем принять решение, каким образом переделать этот захудалый городской мотель в шикарную гостиницу в корпорации Рамоса.
Дед заслужил всего самого лучшего.
В последние дни жизни Лоренцо признался Ксавьеру в том, что за прошедшие пятьдесят пять лет душа его стремилась сюда. Он с такой печальной улыбкой смотрел на Ксавьера, что тому хотелось завыть от жалости.
Он заставил внука дать ему слово не совершать его ошибок. И Ксавьер, прижав руку деда к сердцу, поклялся. Это обещание успокоило Лоренцо. А самому себе Ксавьер поклялся, что найдет способ отдать должное единственному человеку, по-настоящему его любившему.
Он не пожалеет никаких расходов. И не потерпит непокорных служащих.
Ксавьер велел Уинни быть у него в восемь утра, но она спокойно сказала, что это невозможно – она будет заниматься завтраками и освободится не раньше девяти часов, когда начнется смена у Тины.
Надо отдать ей должное – она пришла в конференц-зал ровно в девять. Поскольку он потребовал для себя завтрак в половине седьмого, то она, вероятно, была на ногах уже три с половиной часа. Но она вошла легкой походкой, свежая, бодрая, будто день у нее только что начался. Ксавьер почему-то почувствовал раздражение.
– Расскажите мне, почему вы лично занимаетесь завтраками, – без предисловия спросил он.
Она указала на стул:
– Я могу сесть? – Глаза у нее плясали. – Или я должна стоять перед начальником, и мне учинят допрос с пристрастием? – И, не дожидаясь приглашения, села напротив, скрестила ноги и положила руки на колени. – Доброе утро, Ксавьер. Надеюсь, вы хорошо спали?
Она не то что сидела слишком непринужденно, но и не была вся внимание, как большинство его подчиненных. И опять он не мог сказать, почему это его тоже раздражало.
Уинни словно угадала его настроение, и на ее гладком кремовом лбу появилась озабоченная складка.
