– Все кончено.
– И чье это было решение на этот раз? Твое или его?
– Даже не знаю.
Скарлетт прикусила губу. Она понимала, что это звучит нелепо, но это было правдой. Она не хотела развода, но она и не собиралась сидеть и ждать, когда он уйдет от нее. Либо они остаются вместе навсегда, либо она покончит со всем этим, пока у нее еще оставалось немного гордости.
– Он стал избегать меня, как в прошлый раз. Как бы я ни старалась удержать его. И на этот раз я сама подтолкнула его. Я думала, это заставит его опомниться и побудит бороться за наш брак. Но, наверное, я зашла слишком далеко. Он решил, что я хочу, чтобы он ушел, что он и сделал. Так что, полагаю, это моя вина. Но я не могла просто ждать, когда он бросит меня. Я предпочла, чтобы разрыв был быстрым и окончательным.
– И ты перенесла это легче, чем в прошлый раз?
– Нет, – сказала Скарлетт и снова расплакалась.
– Если ты не хочешь развода, почему бы тебе не поговорить с ним? Скажи ему, что ты не хочешь его терять. Еще не поздно все изменить.
– Он, вероятно, уже уехал.
– Он уезжал и в прошлый раз, а потом вернулся.
– Он вернулся только из-за брата.
Эйприл вздохнула.
– Все равно тебе лучше пойти домой.
Скарлетт покачала головой:
– Я не могу. Я не могу снова видеть дом пустым. У меня было все, о чем я мечтала, и я сама отказалась от этого.
– Но не можешь же ты спать здесь. В любом случае это ничего не изменит. Поезжай домой. Обдумай все, и, может быть, ты соберешься с духом и решишься на тяжелый, но единственно правильный поступок.
– Какой?
– Отправиться к Мейсону и открыто сказать ему, что ты была не права. Что ты не хочешь развода. Не знаю, как Мейсон воспримет это, но, может быть, он чувствует то же, что и ты. Просто вы никак не можете откровенно поговорить друг с другом. Не бойся рассказать о своих чувствах.
– А что, если он не чувствует того же, что и я?
– В этом случае ты пригласишь меня в гости, мы с тобой выпьем и поплачем, а потом ты начнешь жить заново, но при этом зная, что ты сделала все, что могла, для спасения вашего брака.
Эйприл была права. Скарлетт понимала это. Со вздохом она выключила компьютер и взяла со стола свою сумочку.
– Хорошо. Спасибо тебе.
– Позвони мне, если я тебе понадоблюсь, – сказала Эйприл.
Скарлетт кивнула и вышла из кабинета.
Дорога домой была долгой, учитывая длинные пробки. И с каждой милей Скарлетт волновалась все сильнее. Она пыталась представить себе, как Мейсон воспримет ее признание. Но в любом случае Эйприл была права: нужно сделать все, что в ее силах, рассказать ему, что она чувствует, и будь что будет.
Открыв двери гаража, Скарлетт обнаружила, что там уже нет ни машины Мейсона, ни машины Кэрол. Как она и ожидала. До этого момента она втайне надеялась, что, может быть, Мейсон решил все-таки побороться за их брак. Что он порвет документы и скажет, что любит ее и никогда ее не покинет.
Но такое случалось только в кино или в любовных романах. А в реальной жизни был пустой гараж и пустой дом.
Она открыла входную дверь, и ее встретила мертвая тишина. Скарлетт тяжело вздохнула и вошла в дом, заперев за собой дверь. К этой тишине она уже успела привыкнуть еще в прошлый раз, когда Мейсон оставил ее. И она умела с этим бороться.
Но сейчас ситуация была тяжелее. Она положила сумочку на столик в кухне и огляделась по сторонам. В мойке не было стеклянных бутылочек и ярких пластмассовых ложечек. Она прошла в гостиную. Лэптоп Мейсона исчез с журнального столика.
А когда она оказалась рядом с детской, сердце ее застучало быстрее. Она открыла дверь, и там не было ничего. Мейсон забрал всю мебель, все игрушки, одежду… В комнате не осталось ничего, кроме панно, которое она нарисовала для Луны.
Она пожалела, что он не мог забрать и его. Теперь, когда она смотрела на него, перед ее глазами всплыло личико Луны, которая смеялась и пыталась выговорить слово «дельфин».
Скарлетт знала, чем все закончится. Именно поэтому она и настаивала на няне. Она пыталась отстраниться от забот о ребенке, отстраниться и от самого Мейсона. Она отлично знала, что крошечный ребенок завоюет ее сердце. И все равно сделала это. Привязалась к малышке и снова влюбилась в собственного мужа. И все закончилось крахом.
Стоя посреди детской, Скарлетт посмотрела на панно, и ее ноги подкосились. Она опустилась на пушистый серый ковер и горько разрыдалась.
Мейсон смотрел в окно в своей квартире на Голливудских холмах и думал о том, насколько ему не хватает океана. Прошло почти две недели после его переезда, но ему не потребовалось и пяти минут, чтобы осознать, какую ошибку он совершил.
И он был не один, кто не был доволен сложившейся ситуацией. Луне тоже все это не нравилось. Она, конечно, не умела сказать этого, но в последнее время она отчаянно капризничала. Кэрол всячески пыталась угомонить ее, но ни теплое молоко, ни любимые игрушки не помогали. Ей была нужна Скарлетт.
И ему тоже.
Но он решил, что исправлять положение уже поздно. Он обещал не убегать от нее, но при первой же трудности именно это и сделал. В тот момент он этого не осознавал. Как и всегда, он нашел для себя оправдание. Кто-то должен был разобраться с делами Джея. Это было правдой, но дел было не так уж много. И вовсе не обязательно было отдаляться из-за этого от жены и от ребенка.
В тот момент он чувствовал себя виноватым, неуверенным в будущем и попросту напуганным. И он сбежал. Да, то, что Скарлетт подписала документы, задело его. Но сейчас он понимал, зачем она так поступила. Она решила проверить, как он поведет себя в стрессовой ситуации, а он сделал именно то, чего она боялась. Укрылся в своей квартире на Голливудских холмах, хотя совершенно не хотел этого.
Мейсон нахмурился. Он меньше всего хотел забирать ребенка у Скарлетт. Особенно учитывая их прошлый горький опыт. Он помнил, в каком отчаянии она была, когда у них забрали Эвана.
И в том, что теперь она лишилась Луны, была его вина. Это он увез ее. И то, что он имел полное право так поступить, не умаляло его вины. Это было не тем, что хотели бы Рэчел и Джей. И не тем, чего хотела Скарлетт. И безусловно, не тем, чего хотел он сам. Но он не был уверен, что заслужил то, чего хотел.
«Слезь с креста, Мейсон! Нам не нужен еще один мученик в семье».
Прошлой ночью он проснулся в холодном поту. Он слышал эти слова Джея так же явственно, как если бы Джей сидел в его спальне рядом с ним. Он почти ожидал увидеть Джея, сидевшего в кресле. Но потом он вспомнил, что Джей уже мертв.
Возможно, его подсознание подсказало ему, что сказал бы Джей в такой ситуации. Мейсон чувствовал себя виноватым в том, что был так счастлив, несмотря на потерю брата. Но до этого он не понимал, что Джей посмотрел бы на эту ситуацию совсем с другой стороны. Он хотел бы, чтобы его старший брат был счастлив, особенно учитывая то, что от этого зависело счастье Луны.
