Взяв в руки один башмак, чтобы обуть его, я обнаружила прилипший к подошве сигаретный окурок. Я встряхнула немудреную обувь, но окурок не слетел, и, чтобы его убрать, мне пришлось подковырнуть его ногтем. Сбросив с подошвы ненужный мусор, я машинально взглянула на свой палец, видимо, чтобы определить, сильно ли он испачкался, и тут обнаружила под ногтем некое белесоватое вещество. Понятно, что оно появилось там, когда я отковыривала окурок. Значит, этим веществом была испачкана подошва.
Я снова, наверное, уже в сотый раз за последнее время, внимательно осмотрела подошвы башмаков и снова ничего не-обычного или дополнительного на них не обнаружила. Лишь слегка поскоблив ногтем истертый черный пластик, я поняла, в чем дело. Налет на подошвах был прозрачен, и по типу субстанция напоминала… напоминала… Ну да, конечно! Эта невидимая «грязь» напоминала свечной парафин.
Тысячи разнообразных догадок вихрем закружились в моей измученной последними событиями голове.
Так вот она – причина усиленного скольжения! Но кто? Кто смазал мне обувь? И зачем? Вот вопрос…
Надо сказать, что из осторожности я никому не рассказывала о своих постоянных падениях, и если только кто-то целенаправленно за мной не следил, то, скорее всего, о происходящем никто не знал. По крайней мере, никто из монтировщиков еще ни разу не сострил на эту тему, а если бы о моих падениях было известно, то уж они-то наверняка не оставили бы этот факт без внимания.
Когда в «курилке» было много народу, а мне в этот момент нужно было пройти по лестнице, я намеренно переступала со ступеньки на ступеньку так, как будто бы специально стараюсь продлить удовольствие, и эта тактика давала отличный результат – в присутствии посторонних я ни разу не свалилась.
Поэтому если кто-то специально намазал мне подошвы свечкой, то позлорадствовать ему не удалось. Но это вовсе не означает, что теперь, узнав настоящую причину своих несчастий, я буду демонстрировать какое-то ненужное торжество. Ничего подобного! Будем вести себя так, как будто ничего не происходит. А между тем…
А между тем сделанное мною открытие действительно объясняло многое. Оно объясняло, каким образом, не находясь в непосредственной близости от человека, можно спровоцировать его падение. И просто падение, и падение, скажем, в люк плотницкого цеха. А учитывая, что Оксану характеризовали как девушку импульсивную, обеспечить ее полет в нужном направлении, думаю, не составляло особого труда. Даже при отсутствии физического контакта.
Кроме того, мое открытие объясняло и то, что злоумышленнику не нужно было поспевать к сроку. Предугадать такой момент, когда и люк будет открыт, и Оксана окажется в плотницком цехе, и главное, сам злодей, не вызывая подозрений, будет в нужное время в нужном месте, невозможно. Значит, тот, кто хотел насолить Оксане, надеялся больше на случай, чем на тщательную подготовку. А это само по себе может говорить о многом. Например, о том…
В этот момент мои размышления пре-рвали донесшиеся снизу голоса. Кто-то поднимался по лестнице. Я поспешила обуть свои злополучные башмаки и, зная теперь настоящую причину их пониженной устойчивости, очень медленно и как бы лениво начала спускаться вниз.
– О, Татьяна! Здорово!
– Привет.
По лестнице поднимался Стас и с ним Коля Рябов, тот самый актер, который при самом первом моем появлении в декораторском цехе так прочувствованно рассказывал Чурсиновой про туалет в актерском общежитии.
– А вот Татьяну возьмите, – сказал Стас, по всей видимости, продолжая разговор, начало которого я не застала. – Пускай попробует себя в новом амплуа. Рисунки к спектаклям она рисовать уже научилась, пусть теперь попробует на сцене поиграть.
– В каком еще амплуа? – скорчила я недовольную мину, кажется, уже в тысячный раз услышав про ненавистные рисунки.
– Да у нас Вахрушева заболела, а сегодня вечером «Как важно быть серьезным», она там горничную играет. Там и роли-то нет, но кому-то выйти надо. Шаров, как назло, в командировке, а если он не скажет, сама знаешь, никого не заставишь.
– А меня заставишь?
– Да кто тебя заставляет-то? Так просто сказали. Могла бы и выручить, между прочим. А мы тебе за это…
– Ой, даже не начинай! Знаю я эти ваши обещания.
В общем и целом, предложение было очень недурно. Я знала, что после вечерних спектаклей в реквизиторской у Лили обычно собираются посиделки, на которых обсуждаются все последние сплетни и которые посетить мне было бы очень полезно. Поэтому, еще немного для вида поломавшись и уточнив, не схлопочу ли я за подобное самоуправство нагоняй от начальства, я благосклонно согласилась «выручить» пропадающий без моего участия спектакль.
Коля уверил меня, что по случаю командировки худрука начальства в театре не наблюдается в принципе, а уж на вечернем спектакле тем более. Поэтому я безо всяких опасений смогу внести свою лепту в сферу высоких искусств.
Поболтав еще немного с ребятами и условившись, что в назначенное время я обязательно и непременно зайду в костюмерную и гримерную, чтобы привести свой внешний вид в соответствие с обликом персонажа, я продолжила свой неторопливый спуск, теперь уже зная, на что именно мне следует обращать внимание и не боясь упасть.
Остаток дня прошел без происшествий.
Когда Наталья и девчонки ушли, а я осталась в одиночестве дожидаться начала спектакля, где мне предстояло дебютировать, я снова задумалась о сделанном мною интересном открытии, которое предсказали кости. Между прочим, неплохо было бы, пока есть свободное время и меня никто не видит, освободить свою обувь от такого ненужного и, как выяснилось, довольно опасного дополнения, как свечной парафин. Не хочу же я следом за Оксаной…
И тут я вдруг поняла, что мое столь твердое убеждение в том, что и обувь Оксаны была смазана свечкой, в сущности, основано только лишь на догадках. Никаких реальных фактов, подтверждающих, что это именно так, в моем распоряжении не имеется.
Сообразив это и понимая, что этот небольшой нюанс разрушает все новые версии, которые я с таким энтузиазмом недавно выдвигала, я очень расстроилась. Все мое детективное нутро вопило о том, что догадка верна, но здравый смысл со всей фатальностью неизбежного говорил о том, что строить обвинения на догадках не имеет никакого смысла. Это было бы все равно что строить карточный домик, который развалится от первого же легкого дуновения ветерка.
Но пока я переживала, держа в руках ботинок, который намеревалась почистить, подсознание работало, и вскоре эта работа принесла плоды.
Я вспомнила, что когда устраивалась на работу, Наталья предложила мне надеть ботинки Оксаны, упомянув о том, что они до сих пор находятся в цехе. Тогда я, конечно, отреагировала на подобное предложение вежливым отказом, но теперь найти эти ботинки было самой заветной моей мечтой.
Перерыв шкаф, где мы хранили свои вещи, и обнаружив там только обувь, которую носили на работе мои коллеги, я взялась за цех.
