Такое состояние старого дворецкого длилось ровно до момента включения в состав трапезы чашки с сырыми яйцами, затребованной юным бароном. Едва слуга опустил посудину на стол и отступил, как из прически худенькой эльфийки выбрался паук. И торопливые уверения Кинтера в том, что Теноби — всего лишь домашний питомец лейдин Тиэль, помогли мало. Один лакей тихо сполз по стеночке в обморок, сравнявшись цветом лица с той самой белой стеной. У второго, чуть более стойкого, руки тряслись так, будто они, а не содержимое подноса, являлись десертным желе.
— Мы закончим трапезу самостоятельно, Брисмис, — пообещал барон, пока исполнительный дворецкий не пригнал на подмогу очередную партию обморочных лакеев. — Поручаю тебе испросить от моего имени у лейдаса Нартара двух стражей для сопровождения в город. Мы с лейдин Тиэль отправляемся на поиски вора.
— Как будет угодно лейдасу, — чопорно отозвался побледневший дворецкий, с помощью второго слуги подхватил пребывающего в обмороке первого и покинул зал, тихо-тихо притворив дверь. Вдруг зверушка лейдин не переносит резких звуков?
— И зачем нам охрана, если такой паучок имеется? — во всеуслышание насмешливо вопросил ехидный дух, проявляясь на несколько минут рядом со столом, чтобы пуститься в рассуждения: — Водрузи ее себе на макушку, Тиэль, и нужные вопросы задавай. Все скажут, если от страха враз не помрут… Хотя нет, язык-то отняться может или еще какая неприятность ароматического свойства приключится. Мне-то без разницы, а вам нюхать. Да, пожалуй, паренек прав, паучка оставим как крайнее средство!
Дворецкий поручение барона исполнил в точности. Буквально через четверть часа, как раз к завершению трапезы, за дверью раздались нарастающие раскаты баса:
— И куда он собрался без толковой охраны?
Дверь в залу распахнулась, и явился некто. В первые несколько секунд Тиэль только любовалась колоритным созданием. Оное обладало оливковой кожей, лопухами ушей и крючковатым носом с вывернутыми ноздрями, характерными для гоблинов. Дополняли комплект более присущие гномам квадратно-мускулистые габариты, жесткие черные курчавые волосы, столь же черные, глубоко посаженные глазки и роскошные бакенбарды. На бороду наследство предков не расщедрилось.
— Лейдас Нартар, милости богов, — уважительно приветствовал крепыша Кинтер.
Тот в ответ лишь нахмурился, все внимание сосредотачивая на гостье барона. Некоторое время обладатель басовитого голоса и эльфийка изучали друг друга, первый буравил шильцами глаз, вторая явно наслаждалась процессом осмотра местной достопримечательности, попутно сортируя составные части лейдаса по расовому признаку. Пахнул Нартар смазкой для оружия, раскаленным металлом и мятной свежестью, а выглядел для внутреннего взора Тиэль еще более причудливо: скалой, на которой вырос низкий, но широченный в обхвате ясень.
После нескольких секунд взаимных гляделок мужчина прищурился и задумчиво хмыкнул:
— Ты, что ль, та самая Тиэль, которая мальца Гулд из катакомб вытащила?
— Быстро разносятся слухи, — почти удивилась эльфийка.
— Дык соседи мы со старухой, — крякнул мужчина и, качнув кудрявой головой, уточнил: — Стало быть, взялась найти вора?
— И это второй по величине город после столицы! Такое впечатление, что в селе живем. Все друг о друге слыхали, — искренне развлекаясь, по секрету посетовал Адрис, вновь пребывавший в незримо-призрачном виде, и тут же выдвинул более лестную версию: — Или ты, Тиэль, столь уникальна, что скоро обретешь статус самой известной лейдин Примта!
Поскольку отвечать, пугая не воспринимающего призрака собеседника-стража, было немного невежливо, эльфийка ответила так, чтобы ее поняли и Нартар, и Адрис:
— Все возможно.
— Мастер Симарон поисковый амулет смог сотворить, — вставил нетерпеливый барон, забыв про недоеденный десерт.
— Так давай не пару, а хоть пяток воинов пришлю? — прикинул мужчина, машинально подергивая себя за правую бакенбарду.
— Если они такие же тихие, как ты, то что пара, что пять — толку не будет. Все ворье раньше разбежится, чем мы вопрос задать соберемся, — проронила Тиэль.
— Тихо, стало быть, надо, — прикинул Нартар и согласился: — Тогда и впрямь пары хватит. Шихандира и Витальдира пришлю. Пусть вину искупают. Эти тихими быть умеют.
Обговорив тонкости охраны, гоблиногном, не прощаясь, развернулся на пятках и ушел, раскатисто призывая очередную жертву.
— Лейдас еще деду моему служил. Он почти член семьи. Не обижайся на его повадки, лейдин, — начал так горячо извиняться за хамоватого Нартара барон, что подавился. Юноша был вынужден отойти к малому столику у окна, чтобы наполнить бокал не вином, дерущим раздраженное горло, а обычной водой.
— Дворецкий, маг, начальник стражи, сама стража — все по наследству парню достались. Похоже, свеженького и личного у него ничего и нет, кроме одежды. Может, он потому так за будущую невесту и ухватился, что уж она-то ему ни от кого из предков не перепала? — пустился в философские рассуждения ехидный призрак.
— Не стоит его жалеть, у Кинтера все впереди, — не одобрила издевки Тиэль, добавив безжалостное: — В отличие от тебя, Адрис.
— А ты жестока, эльфийка, — разом растеряв всю веселую язвительность, проронил призрак.
— Заслужил. А мальчик вырастет! — тихо припечатала в ответ Тиэль, многозначительно подумав: «Ты как был призраком, так им и останешься, сколько ни остри».
Адрис надулся и замолчал, Тиэль же безмятежно поглощала десерт еще несколько минут. Потом призрак тихо позвал ее:
— Лейдин, я был не прав. Позавидовал молодости парня. Тому, что он жив и все радости живых испытать может.
— Бывает, — мирно согласилась эльфийка и отправила в рот еще одну ложечку десерта, которой чуть не подавилась, тихо прыснув в ладошку. Так она отреагировала на мелодичную трель сытой Теноби.
Маленькая паучиха, внимательно прислушивающаяся к беседе, поделилась с Тиэль своим глубокомысленным заключением:
— Думаю, люди настолько не любят пауков, потому что завидуют нам! У вас всего две ноги и пара рук, а у нас — целых восемь!
— Ха-ха, не исключено, — сглотнув и запив сентенцию Теноби водой, тихо согласилась эльфийка и погладила пушистую спинку маленькой подружки кончиком пальца.
Вернувшийся за стол Кинтер вежливо осведомился о причине веселья, восхитился способностью Тиэль общаться с паучком и, в свою очередь рассмеявшись, добавил смеха в общий котел глубокомысленным соображением:
— А еще мы не умеем делать красивую паутину и бегать по стенкам.
Теноби искренне пожалела ущербных двуногих в целом и юного собеседника в частности. От щедрот девичьей паучьей души тут же пообещала ему сплести платочек на память.
Кинтер рассыпался в галантных благодарностях. Как-то сам собой легко, на цыпочках сбежал от смеха и душевного тепла прежний страх. Какая, собственно, разница, сколько у кого ног, если этот кто-то способен шутить и сочувствовать?
