Конечно, идеалы красоты лица в разных культурах и в разные эпохи совсем не схожи. Абрахам Каули написал в XVII веке:
Красота, ты фантастическая дикая обезьяна, в каждой стране являющаяся в ином облике.
Но, в общем, мы, вероятно, ищем в облике сочетания зрелости и незрелости: большие детские глаза, пробуждающие в нас покровительственное отношение, и высокие скулы и другие черты полностью развитых мужчины или женщины, вызывающие сексуальное чувство. Стремясь выглядеть сексуально, мы прокалываем себе носы, удлиняем мочки ушей и шеи, наносим татуировки на кожу, бинтуем ступни, стягиваем корсетами ребра, красим волосы, откачиваем липосакцией жир с бедер и меняем тела бесчисленными другими способами. На протяжении всей истории западной цивилизации от женщин ожидали округлых плавных форм, мягкости и сладострастности – чтобы они были истинными земными матерями, лучащимися чувственной плодовитостью. Для таких предпочтений имелись серьезные основания: тела полных женщин обладали бо́льшими запасами жира и питательных веществ, необходимых при беременности, имели лучшие шансы пережить голод и были способны сохранить растущий плод и грудного младенца. Во многих областях Африки и Индии быть жирным (как для женщин, так и для мужчин) считается не только красивым, но и престижным. В США в 1920-х годах, а потом и в 1970–1980-х, когда в моду вошли особо тонкие фигуры у женщин, мужчинам нравились женщины, похожие на мальчиков-подростков; с психологической точки зрения, это отражало перемены роли женщины в обществе и условий труда. В наши дни большинство знакомых мне мужчин предпочитают женщин с плавными формами в меру развитого тела, а знакомые женщины все-таки желали бы «не в меру» похудеть.
Но первый взгляд поклонника всегда привлекает лицо, особенно глаза, взгляд которых может быть чрезвычайно красноречивым и пылким; поэтому люди издревле пользовались косметикой, чтобы усилить выразительность лица. В Древнем Египте, по данным археологов, парфюмерные мастерские и салоны появились за четыре тысячи лет до нашей эры, а косметические принадлежности и того ранее, за шесть тысяч лет. Древние египтяне любили подкрашивать веки зеленым, а поверх наносить блеск из растертых надкрыльев особых жуков, пользовались контурным карандашом для глаз и тушью для ресниц, иссиня-черной губной помадой, румянами, а пальцы и ступни красили хной. Брови они сбривали и рисовали фальшивые. Египетские модницы той эпохи прорисовывали синим вены на груди и покрывали соски золотом. Отполированные ногти говорили о социальном статусе, а их красный цвет подчеркивал его высоту. Мужчины тоже не отказывали себе в изысканных снадобьях такого рода, и не только на ночь: в гробнице Тутанхамона нашлось множество флаконов с разными кремами и косметическими красками, которые должны были пригодиться ему в загробной жизни. В Древнем Риме мужчины широко использовали косметику; полководцам перед боем делали надушенные прически и маникюр с лаком. Римлянки же не представляли себе жизни без косметики. Марциал в I веке н. э. писал одной из них:
Хоть ты и дома сидишь, но тебя обряжают в Субуре,
Косы, пропавшие, там, Галла, готовят тебе,
Зубы на ночь свои ты вместе с шелками снимаешь
И отправляешься спать в сотне коробочек ты:
Вместе с тобой и лицо твое не ложится, и только
Поданной утром тебе бровью и можешь мигать
[108].
Во II веке римский лекарь изобрел кольдкрем, состав которого с тех пор почти не изменился. Можно вспомнить также Ветхий Завет, где Иезавель перед злодеянием «нарумянила лицо свое», чему научилась от высокородных финикиян примерно в 850 году до н. э. В Европе XVIII века среди женщин были популярны вафли с мышьяком для улучшения цвета лица – мышьяк снижал уровень гемоглобина, из-за чего кожа приобретала призрачную, лунную бледность. В румяна часто входили такие опасные металлы, как свинец и ртуть, которые быстро попадали в кровь через слизистую оболочку, если краски использовали для губ. А в XVII веке европейцы, и женщины и мужчины, носили «мушки» в форме сердец, солнц, лун и звезд, которые приклеивали на грудь или лицо, чтобы отвлечь взгляды поклонников или поклонниц от дефектов внешности, среди которых в ту эпоху часто встречалась оспенная сыпь.
Совсем недавно ученые Луисвиллского университета расспрашивали коллег-мужчин о том, что те считают идеальными элементами женского лица. Ответы обрабатывал компьютер. Выяснилось, что у идеальной женщины должны быть высокие скулы, высоко и широко посаженные глаза, маленький носик, высокие брови, маленький аккуратный подбородок и улыбка на пол-лица. На лицах, признанных «хорошенькими», каждый глаз соответствовал одной четырнадцатой высоты лица и трем десятым ширины, нос занимал не более 5 сотых лица, расстояние от нижней губы до кончика подбородка – одна пятая часть высоты лица, а расстояние от середины глаза до брови – одна десятая высоты лица. На рассчитанные компьютером параметры наложили лица многих известных красавиц, и оказалось, что ни одно им не соответствовало. Зато эта геометрия сводится к портрету идеальной матери – молодой, здоровой женщины. Матери следовало быть плодовитой, здоровой, энергичной, чтобы сохранить молодость и вновь и вновь вынашивать детей, многим из которых было суждено умереть в младенчестве. Мужчины, связанные с такими женщинами, имели самые высокие шансы на сохранение своих генов в будущем. Пластические хирурги, спекулируя на неувядающей популярности этого типа внешности, размещают рекламу, которая порой изумляет своей тупостью. Калифорнийский хирург доктор Винсент Форшан однажды поместил в журнале Los Angeles цветную рекламу на разворот, где эффектная молодая женщина с большой высокой грудью, плоским животом, тугими выпуклыми ягодицами и длинными стройными ногами позировала около красного Ferrari. Заголовок над фотографией гласил: «Автомобиль от Ferrari… тело от Форшана». Вопрос: что делать нам, попрощавшимся с юностью, не обладающим высоким ростом и безупречным телосложением? Ответ: утешайтесь тем, насколько красота относительна. Поначалу мы восхищенно и безропотно дарим ей свое внимание, но она может и исчезнуть в мгновение ока. Помню, как я, увидев Омара Шарифа в фильмах «Доктор Живаго» и «Лоуренс Аравийский», сочла его поразительно красивым мужчиной. А когда через несколько месяцев посмотрела его телевизионное интервью, в котором он объявил, что его интересует только игра в бридж и он посвящает ей все свободное время, то, к моему изумлению, он сделался для меня непривлекательным. Оказалось, что глаза у него слезятся, и подбородок торчит слишком сильно, и все телосложение непропорционально. Эту алхимическую реакцию я наблюдала и в обратном порядке, когда несимпатичный, в общем-то, незнакомец открыл рот, заговорил и превратился в красавца. Слава небесам за пробуждение качеств ума, живости, остроумия, любознательности, добродушия, страсти, таланта и достоинства. Слава небесам за то, что, хотя миловидная внешность сразу привлекает внимание, настоящее ощущение красоты человека проявляется постепенно. Слава небесам, что, как отметил Шекспир в «Сне в летнюю ночь», «любовь глядит не взором, а душой»
[109].
