Мэдок посмотрел на меня и улыбнулся.
– Фэллон – не бремя, сэр.
– А я не ее имел в виду, – ответил папа. – Я говорю о себе. Поверь, ты не захочешь видеть меня в роли рассерженного тестя. Залог твоей безопасности – счастье моей дочери. Понимаешь?
Ого. Как неловко вышло.
– Она будет счастлива, – заверил отца Мэдок, глядя ему прямо в глаза.
Я улыбнулась им обоим.
– Я уже счастлива.
Могу сказать наверняка, что отцу было непросто пережить эту новость. Я росла вдалеке от него, а мать и рискованный способ заработка не позволяли ему проводить со мной больше времени. Поэтому он не смог стать для меня таким отцом, каким хотел бы. Но это был его выбор, и жалеть его я не собиралась. Я любила его. Но выбрала Мэдока. И всегда буду выбирать Мэдока.
– Поздравляю, – папа поцеловал меня в щеку. – Но, пожалуйста, скажи мне, что вас обвенчал священник.
Мэдок хмыкнул, а я принялась в ярких красках описывать церемонию, пока мы шли к столику.
Когда мы появились, все уже сидели на своих местах. Джаред рядом с Тэйт, по соседству с Джаредом пустое место для Джекса, потом Кэтрин и Джейсон и три пустых стула для Мэдока, мамы и меня.
Но она села бы за наш столик только через мой труп, так что я усадила на ее место отца, а мы с Мэдоком заняли два оставшихся стула.
Я представила папу Тэйт, Джареду и Кэтрин. Но когда очередь дошла до Джейсона, он не стал меня ждать.
– Киаран, – кивнул он, расстилая на коленях салфетку.
– Джейсон, – ответил папа.
Больше они не обменялись ни словом. Джейсон защищал таких, как мой отец, но водить дружбу с ними не входило в его планы.
И он определенно был напуган тем, что его сын теперь имеет отношение к Пирсам. Я была беззаветно предана отцу, но и мотивы Джейсона вполне понимала.
Официанты начали разносить первые блюда, и все немного расслабились. Кэтрин болтала с Джаредом. Скорее всего, они продолжали гадать, куда запропастился Джекс. Тэйт поведала нам с папой историю о том, как Мэдок пригласил ее на бал выпускников. Без всяких романтических намерений, как меня тут же заверили.
Что ж, если это не так, то их совместные пробежки с Тэйт придется прекратить.
Ансамбль играл спокойную джазовую мелодию, и, поскольку закуски разносили, пока все танцевали и разговаривали, обед из семи блюд начали прямо с божественного крем-супа из спаржи. Хоть он и был очень вкусным, я все равно не могла поверить, что гости заплатили по десять тысяч долларов, чтобы его попробовать. Не только его, разумеется. Весь ужин. Но такова благотворительность в высшем обществе, ничего не попишешь.
– Надеюсь, все наслаждаются вечером?
К нам подошла мама, и я не без удовольствия ощутила тепло руки Мэдока у себя на спине.
– Киаран, Кэтрин, – поздоровалась она. – Определенно не та публика, которую я ожидала увидеть здесь сегодня. Как вам только наглости хватило…
Я не могла видеть мать, но видела Кэтрин и заметила, как расширились ее глаза, а потом она опустила голову.
– Достаточно, – оборвал маму Джейсон. – Я предупредил тебя, что буду с Кэтрин.
– Твоя шлюха сидит на моем месте.
Джаред встал, чуть не уронив стул. Его трясло от ярости.
– Если вы не встанете и не угомоните эту суку, – предупредил он мистера Карутерса, – то я уведу отсюда маму.
Джейсон тоже встал, пытаясь уладить вопрос.
– Никто никуда не пойдет. Патрисия, ты устраиваешь сцену. Прекрати.
– Прекратить? Боюсь, ты уже не вправе мне указывать, – она скрестила руки на груди, и ее малюсенькая сумочка закачалась на запястье. – Так почему бы мне не закатить сцену? На самом деле это только начало. Может, я и проиграю суд, но не откажу себе в удовольствии втоптать в грязь твою подстилку. Я еще даже не начинала.
В этот момент зазвонили одновременно два телефона, отвлекая на себя всеобщее внимание. Никто не понял, чьи именно, поэтому все потянулись к своим мобильникам. В этот момент раздалось сразу еще несколько сигналов, и мы поняли, что сообщение получили все.
Тэйт простонала:
– Это не предвещает ничего хорошего.
Мне стало интересно, в чем же дело.
Джейсон поднял бровь, глядя на маму, но прервал ссору, чтобы проверить телефон.
– О боже, – выдохнул Мэдок, глядя на экран мобильного. – Это что, Джекс?
Он смутился, и я поспешила тоже проверить сообщения, от которых у меня глаза на лоб полезли.
Папа наклонился, чтобы посмотреть, и я в ужасе прижала к груди телефон. Подняв глаза, я обнаружила, что все замерли, глядя в экраны. И у каждого на лице отразились разные эмоции.
У Джареда – гнев. У Тэйт – отвращение. У Кэтрин – боль. У Джейсона – смятение. У Патрисии – животный страх. У Мэдока – беспокойство.
– Фэллон, – выдохнул он. – Это что, Джекс с твоей мамой?
Я медленно оторвала телефон от груди и снова взглянула на экран. Ошибки быть не могло. Джекс сидит на кровати. С волосами, собранными в хвост на спине. А мать сидит на нем.
Тут видео обрывалось и продолжалось с того момента, когда она с него слезает и отправляется в ванную. А он, обернув вокруг груди белую простыню, подходит к камере.
За столом все затаили дыхание.
– Привет, – улыбаясь во весь рот, говорит Джекс. – Я – Джексон Трент. И мне семнадцать лет.
На этом все заканчивается. Экран стал черным, а сердца сидевших за столом колотились, наверно, так же быстро, как мое.
Все перевели взгляд на мою мать, которая по-прежнему пялилась в экран телефона в дрожащей руке.
– Всем привет.
Все подскочили от неожиданности. Джекс подошел к столу и выдвинул свой стул.
Он был одет так же, как Джаред, только без галстука. Его волосы, как обычно, были собраны в хвост, только над ушами красовалось по три ровных параллельных косы.
– Что это такое? – взвыла моя мать.
Она выглядела так, будто вот-вот разрыдается или упадет без чувств.
– Присядь, – скомандовал Джаред, взявшись за спинку стула. – Сейчас же.
Ее глаза расширились. Повисла такая тишина, что я слышала каждый вздох. Она что, подумывает сбежать?
Джекс достал телефон.
– Я могу одним нажатием кнопки разослать это видео всем, кто сейчас находится в этом зале. Так что присядь.
Никогда не слышала, чтобы он разговаривал таким угрожающим тоном.
Изумленная мать подошла к нему и медленно опустилась на стул, не отводя глаз.
– Джейсон, бумаги! – Джекс протянул руку.
Джейсон положил руку на спинку стула Кэтрин.
