– Заставь меня, – не унимается Патрисия. – Чтобы это сделать, тебе придется до меня дотронуться.
Я смотрю на нее сверху вниз. Она устроилась на том самом месте, где я в последний раз видел Фэллон, закинула руки за голову. Это выглядит отвратительно. Я хотел бы стереть из памяти эту картину.
Стараясь держать себя в руках, я негромко отвечаю:
– Вы уедете завтра же, иначе я все расскажу отцу.
Мне в любом случае стоит поставить его в известность.
Но сейчас я не чувствую, что хочу быть на его стороне. Может быть, мне, наоборот, хочется, чтобы этот брак принес ему одни страдания. Может, я ненавижу его за то, что он притащил обеих этих сучек в наш дом.
Или я боюсь, что, потеряв Патрисию, я навсегда потеряю и Фэллон. Не знаю.
Я выхожу из комнаты, оставляя ее лежать на диване, и достаю телефон.
Не спишь? – пишу я и, не дождавшись ответа, направляюсь к машине.
Телефон вибрирует.
Я уже в постели. Приезжай ко мне.
Качаю головой. Никаких проблем. Мне очень нужно выпустить пар как можно скорее. Мы с Джесс Каллен, капитаном команды по бегу, занимаемся сексом по дружбе. Она замечательная во всех отношениях девушка.
Набираю ответ.
Буду через 10 минут.
До скорой встречи.
С тех пор я ни разу не заходил в кинотеатр. До той ночи. Я даже как-то подумывал о том, чтобы сжечь этот проклятый диван. После того случая она надолго уехала из дома, и я не видел ее вплоть до того прекрасного воскресного утра, когда она ворвалась ко мне в комнату и угрожала увезти Фэллон.
Так что, когда сегодня вечером я увидел записку Фэллон, вместо того чтобы прийти в восторг, как предполагалось, я запаниковал. Мне не хотелось там находиться и уж тем более заниматься любовью.
Но кто знает, как бы она отреагировала, расскажи я правду? Теперь это уже не имело значения, и я не хотел снова рисковать нашим счастьем.
Уложив в постель, я наклонился и поцеловал ее волосы. Фэллон, как и я, видела, во что превратилась жизнь родителей, и не хотела, чтобы то же самое произошло с нами. К счастью, насмотревшись на них, мы знали, как не повторить ошибок, и отлично понимали, чего хотим.
Но даже несмотря на то, какой сильной хотела казаться Фэллон, меня все равно тянуло защищать ее и оберегать.
Никто и ничто нас не остановит.
В следующую пару дней мы налаживали быт в Чикаго. Она ходила на учебу, а я тем временем решал вопрос с документами для перевода из Нотр-Дама в Северо-Западный. А вечером, если она не была сильно загружена заданиями, мы подыскивали жилье в Интернете.
Фэллон пыталась связаться с отцом, чтобы рассказать ему о нашей свадьбе. Но один из людей Киарана сказал, что он «временно недоступен».
Это означало, что он, скорее всего, задержан для допроса. Никто не может быть «недоступен» в двадцать первом веке, если только у него не конфисковали телефон.
– Дэниел, – говорила она по телефону одному из людей отца, – если отец до завтра сам не объявится, я пойду в полицию и выясню все сама. Я, по крайней мере, хочу убедиться, что он жив.
Был вечер четверга, и она сидела на диване у Джареда в квартире, а мы с Тэйт только что вернулись с пробежки. Обычно Фэллон бегала с нами, но сегодня решила остаться и сделать несколько звонков.
Джаред все еще пропадал в корпусе подготовки офицеров запаса. С его стороны было очень мило позволить нам с Фэллон пожить в квартире недельку.
– Душ? – спросил я у Фэллон.
Она подняла палец в воздух, показывая, что надо подождать, пока она закончит разговор. Тяжело дыша, Тэйт вошла в гостиную и взяла в руки телефон.
– Мама Джареда звонила, – сказала она себе под нос.
Нажав на несколько клавиш, она поднесла мобильный к уху. Видимо, набрала Кэтрин.
Я ушел на кухню и достал из холодильника энергетик, давая им возможность спокойно поговорить. Дверь распахнулась, и на пороге появился Джаред, почти такой же мокрый, как и мы с Тэйт.
– Кинь мне тоже, – сказал он, показывая на бутылку у меня в руке и вытирая пот с лица футболкой.
Я бросил ему свою и вынул из холодильника еще одну. На пару минут, что мы пили и восстанавливали дыхание, в комнате воцарилась тишина.
Нарушил ее Джаред.
– Да это просто курам на смех, – проворчал он, взявшись за воротник футболки и стягивая ее через голову.
Именно, усмехнулся я про себя.
Джаред в армии – одна мысль об этом уже казалась странной.
Джаред – часть команды. Джаред выполняет приказы. Джаред в свежевыглаженной форме. Или Джаред – командир? На благо человечества? Все равно я мог только недоверчиво покачать головой.
– Ну так брось, – ответил я. – Есть еще куча вещей, которым можно посвятить свою жизнь и которые у тебя получаются куда лучше.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.
– Я это не про службу. Я говорю о Тэйт. Ты только глянь на нее.
Я оглянулся на Тэйт. Она все еще говорила по телефону. На дворе стоял октябрь, а она бегала в коротких шортиках и маечке. Видимо, чтобы его подразнить.
Я улыбнулся. Тэйт мне очень нравилась. Было время, когда я и сам был не прочь с ней переспать. Но теперь она стала мне как сестра.
В том смысле, что у меня больше не могли возникать такие мысли.
– А что с ней не так? – пожал плечами я.
Джаред поморщился.
– Она сводит меня с ума, вот что. Специально носит такие вещи, чтобы у меня слюнки текли, и это работает. Еще чуть-чуть – и я пойду гуглить бальные танцы. Вдруг они не настолько ужасны?
Он посмотрел на меня и снова поморщился.
– Я так долго не выдержу.
Я расхохотался, запрокинув голову.
– Ты выглядишь так, будто сейчас расплачешься, – сказал я, продолжая давиться смехом.
– А что бы ты сделал на моем месте?
Его вопрос прозвучал больше как обвинение.
Я закатил глаза.
– Чувак, ты ведь достаточно хорошо меня знаешь. В этой жизни не так много вещей, которые я ни за что не стану делать.
Джаред ненадолго зажмурился, он знал, что это правда. А потом обернулся, чтобы взглянуть на Тэйт и, может быть, помечтать о том, чего она его лишила.
Фэллон повесила трубку и вышла к нам. Я обнял ее, и она улыбнулась.
– Все в порядке? – спросил я.
Она кивнула.
– Пока да, – Фэллон поморщила нос. – А тебе срочно надо в душ.
