Что я, мать вашу, творю?
Значит, родители ему солгали. Сказали, что я хотела уехать. Ему было больно. Хорошо! Это мне только на руку. Мэдок хоть больше и не в топе моего списка врагов, в отличие от родителей, но все равно заслужил наказание.
Находясь в сладкой истоме после оргазма, я решила защитить его сердце от этой боли, чтобы память о нас осталась светлой. Хотела верить, что он меня не использовал.
Но именно это он и сделал. Воспользовался мной, а потом благополучно забыл об этом.
К тому же переспать с ним входило в мой план.
– Все идет по плану, – напомнила себе я.
Хоть это случилось раньше, чем я планировала, и мое поведение было опрометчивым, но у меня не было секса целую вечность. Сопротивляться оказалось куда сложнее, чем я предполагала.
Тогда мы с Мэдоком были сумасшедшими тинейджерами: нам было по шестнадцать. Мы были слишком молоды для того, что делали, но учились всему вместе.
А теперь он стал мужчиной, и мы оба знали, что делаем. Мэдок был хорош. Очень хорош. И я даже чувствовала себя виноватой за то, что хотела от него большего.
А его пирсинг? Господи боже.
Я отвела глаза в сторону и села, оттолкнув его от себя.
– Да, Мэдок. Я не хотела никуда уезжать.
Он сделал шаг назад, но я все еще чувствовала на себе его взгляд. Опустившись на колени, я собрала с земли мокрую одежду и отвернулась, чтобы протереть майкой живот.
– Как они узнали?
– Да какая разница? – мягко ответила я. – Мы были детьми. То, что мы делали, было неправильно. Они это понимали. Так что отослали меня подальше, для нашего же блага.
Я попыталась натянуть трусы и шорты, но это оказалось непросто. Они были холодными и мокрыми насквозь. У меня задрожали руки.
– Но они мне солгали, – он продолжал стоять передо мной абсолютно голый. – Все эти годы я думал…
– Мэдок, мы пережили это, – перебила его я, стараясь не смотреть ему в глаза, пока надевала лифчик. – Это прошлое, которое не стоит ворошить, согласен?
Мне казалось, что раньше, чем я усну, пройдет целая вечность, но отключилась, едва голова коснулась подушки. Я не помнила, как ложилась в кровать, как пыталась устроиться удобнее. После ссоры с Мэдоком, разговоров с Эдди, вечеринки и «дождя» я просто закрыла глаза и очнулась спустя несколько часов почти в той же позе.
Но стоило поднять веки, как в голову полезли всякие мысли.
Я задержала дыхание. Черт. Мы переспали! Все нормально. Это часть плана.
Но, Фэллон, тебе же понравилось! Да, даже очень понравилось.
Все нормально, иначе и быть не могло. У тебя не было секса уже два года. Ты перевозбудилась.
Ты рассказала Мэдоку, что родители соврали?
Да, но я не хотела, чтобы он думал, что я была способна так его подставить. Хотя меня это не должно было волновать. Мелкая оплошность, но в целом реализации плана она не помешает. Расслабься.
Но Мэдок все расскажет отцу! Рано или поздно его отец приедет и…
И что? Я хочу, чтобы мистер Карутерс приехал. Мой план уже через несколько дней начнет приносить плоды.
Пока все по расписанию.
Я глубоко вдохнула холодный воздух и, дрожа, выдохнула. Тогда почему я не чувствую себя счастливой?
Первый год вне дома был каким-то скомканным. Произошедшее произвело на меня слишком большое впечатление, чтобы осознать, что, собственно говоря, случилось, и привести мысли в порядок. Весь последний год мне хотелось только отомстить, а потом наблюдать за их страданиями, каждого из них. Наслаждаться тем, как их маленький уютный мир переворачивается с ног на голову, как мой когда-то.
Но сейчас мои мысли были лишь о прошлой ночи.
О его губах на моей шее. О том, как внимательно Мэдок смотрел на меня, изучал каждый сантиметр моего тела, будто видел его впервые. О том, как обжигал его взгляд и как властные движения его рук давали понять, что он безумно хотел меня.
И пусть он насквозь испорченный сопляк и эгоистичный засранец, но из-за него я потеряла рассудок.
Конечно, не стоило забывать, что, если кто-то чертовски хорош в постели, это не значит, что перед тобой хороший человек.
Для Мэдока это была просто игра. А для меня – война.
Перевернувшись на спину, я села и пододвинулась к краю кровати, но сразу понурила голову и вздохнула.
Черт.
Низ живота тянуло, внутри все болело. Да и не только внутри.
Встав, я на трясущихся ногах прокралась к двери и приоткрыла ее. Из глубины дома послышался звук пылесоса. Эдди уже встала. Выскользнув из комнаты, я побежала через коридор в ванную.
В комнате Мэдока была собственная ванная. У меня не было. Меня здесь не ценили так высоко.
– Ты уже встала! – раздался за спиной громкий голос. – Великолепно. Для меня.
Обернувшись через плечо, я увидела Мэдока. Он захлопнул дверь своей комнаты и побежал ко мне.
Ком застрял у меня в горле. Какого…
Он навалился на меня грудью, как лайнбекер
[7], и закинул себе на плечо.
– Мэдок! Поставь меня на место!
– Тсс.
Он затащил меня в ванную, захлопнул дверь и усадил меня на туалетный столик.
– Мэдок…
Договорить мне не дали. Прильнув к моим губам, он обвил меня своими сильными руками и начал целовать с такой силой, что я едва не задохнулась. Каждый раз, когда он отрывался, чтобы сделать глоток воздуха, я делала то же самое, потому что через мгновение неистовый поцелуй возобновлялся. Его губы жадно обхватывали мои и двигались быстро и резко. Он забрался обеими руками мне под футболку и массировал грудь. Я ничего не могла с собой поделать. Проскользнув руками в черные пижамные штаны, я ухватила его за идеально гладкую попу и прижала к себе.
– Я заранее хотел бы попросить прощения за свою напористость, милая леди, – выдохнул он, стягивая с меня футболку через голову, невзирая на мои жалкие попытки сопротивляться. – Но я уже чертовски возбужден.
– Может, дело в том, что сейчас утро?
Я скрестила руки на груди, не давая себя раздеть.
– Да какое утро? – он ткнул меня в живот и начал щекотать, пытаясь заставить убрать руки. – Я, вообще-то, всю ночь мучился. Не стоило говорить тебе, чтобы ты заперлась.
Прошлым вечером он проводил меня до комнаты и скомандовал закрыть дверь на замок. Наверное, он знал не всех гостей вечеринки, поэтому не был уверен в моей безопасности. Я лично видела три пьяных тела, пока поднималась к себе. Наверняка были и другие.
