— Я?.. — Джек подумал и сказал: — Первым секретарем посольства.
— Надо же, такой молодой — и на тебе… — покачал головой капитан. — Но ведь ты не нубиец.
— Я нубиец.
— Белый нубиец?
— А я альбинос, — ответил Джек и, покинув помещение, побежал к лимузину.
Машина уже стояла на территории центральной части города. Джек запрыгнул в салон и повалился на кожаное сиденье. Лимузин мигнул поворотами и помчался по сияющим огнями праздничным улицам.
Холланд облегченно вздохнул.
— Быстро ты управился, — похвалил его Док. — Я бы и то так не сумел. Что ты им соврал?
— Я уже не помню. Говорил, что придет на ум, — признался Джек.
— И все равно это сработало. Ты великий интуит, Джек.
— Что такое «интуит»?
— Человек, которого не подводит его интуиция.
— Куда мы едем теперь?
— Прямо в «Черную жемчужину» — элитный клуб с кордебалетом, прекрасной кухней и изысканным обществом.
— Вроде нас с тобой?
— Именно, — кивнул Док. — Как тебе центр города? Небось ни разу здесь не был?
— Не был. Красиво, конечно, не то что в наших районах.
Джек увлеченно смотрел в окно, разглядывая витрины дорогих магазинов, ухоженную публику, шикарные авто и бесконечные рекламные панно. Они предлагали шампанское «Дэнни», по пятьсот кредитов за бутылку, автомобили семейства «баккарди», прогулочные яхты и недвижимость на курортах всего цивилизованного пространства.
Джек сравнил здешнюю рекламу с рекламными шедеврами своего района. Здесь не предлагали купить стиральный порошок и презервативы. Здесь жила другая порода людей, которые были уверены, что булочки растут на деревьях, а утренний творог возникает в супермаркете сам по себе.
— А вон и «Черная жемчужина», Джек, — показал рукой Байрон.
Холланд посмотрел в ту сторону, куда указал Док, и увидел парадный подъезд со стоянкой, тремя десятками служащих и дюжиной швейцаров.
Эти люди непринужденно, легко сновали между подъезжавшими автомобилями, своевременно открывая дверцы, вежливо подавая руки и принимая ключи с таким видом, будто машина входила в их чаевые.
Лимузин «посла» въехал на стоянку, и персонал клуба торжественно замер. Служители выглядели так, словно приехал не нубийский посол, а сам-император Нгама.
Опережая швейцаров, Джек выскочил из лимузина и, обежав его вокруг, открыл Байрону дверь.
Едва надменное лицо «посла» показалось из темноты салона, Джек произнес громко, чтобы слышали все:
— Прошу вас, ваше превосходительство.
Бэри выбрался из машины и на несколько мгновений замер, поглядывая на вывеску клуба, словно решая, зайти сюда на минутку или поискать что-нибудь поприличнее.
Наконец он сделал свой выбор и важной, неспешной походкой направился к входу.
В своей алой перевязи и с несколькими экзотическими орденами Док выглядел очень представительно и был похож на посла больше, чем сам посол. Джек следовал за своим «боссом» и, подражая поведению настоящего секьюрити, бросал на персонал клуба подозрительные взгляды.
Появление посла в зале не прошло незамеченным. Сопровождаемый Джеком, метрдотелем и двумя официантами, он прошел за один из лучших столиков и, подождав, пока ему выдвинут стул, величественно на него уселся, словно это был императорский трон.
— Меню, ваше превосходительство, — согнулся в поклоне метрдотель, подавая тисненную золотом папку.
Посол сделал заказ, и метрдотель с официантами тактично удалились. Бэри продолжал играть роль важного гостя, а Джек осторожно осмотрелся и тихо спросил:
— А ты уверен, что у нас хватит денег?
— Что значит уверен? Я знаю, что не хватит.
— Так какого же хрена… — начал было Джек, но Байрон его остановил:
— У меня есть золотая карточка «Хакслер банк». Когда я ее достану, всю стоимость ужина нам простят.
— Это точно?
— Я уже делал так пару раз и не заплатил ни гроша. Местную дирекцию греет тот факт, что владелец такой карточки посещает их заведение.
— Что же это за карточка такая?
— Чтобы получить золото «Хакслер банк», нужно быть их клиентом в течение тридцати лет и ни разу не опуститься до пользования кредитным резервом. Богатых людей много, но дисциплинированных среди них только единицы. Каждый из них хоть раз забывал сделать взнос вовремя и тем самым лишался права на такую карточку.
— А откуда же ты ее взял?
— Все очень просто. — Док позволил себе легкую улыбку. — У меня была самая простая их карточка, и я всего-навсего заламинировал ее в «рубашку» золотой. «Рубашку», само собой, сделал на компьютере.
— Неужели они такие глупые, что попадаются на это?
— Представь себе. Они берут у меня карту, вставляют ее в гнездо, но поскольку деньги не снимают, то видят только то, что карточка действительно опознается как кредитный документ «Хакслер банк».
Вот и получается — приемник определяет, что кар точка «Хакслер», а визуально люди видят, что она золотая.
— Психология, — уважительно кивнул Джек и снова огляделся. Несмотря ни уверенный тон Байрона, он на всякий случай поискал глазами запасной выход.
Наконец появились два официанта. Двигаясь совершенно бесшумно, они поставили на стол набор аперитивов и несколько тарелочек с охлажденными на льду нарезанными фруктами. Прозрачные ломти нежнейших плодов лежали на горке, сложенной из ледяных кубиков. Внутри горки горел маленький фонарик, поэтому все это сооружение светилось изнутри янтарным светом.
— Нехило, — кивнул Холланд, оценив оформление.
— Ты не туда смотришь, Джек, — не поворачивая головы, заметил Байрон. — Смотри, какие здесь женщины.
— А? Женщины?.. — Подозревая, что Бэри намеренно старается отвлечь его от Сары, Джек сделал вид, что никого не видит.
— Ну конечно. Вон та, в платье небесного цвета, — это Марион Лаэртски. Телезвезда.
— Телезвезда? Что-то не припомню.
— Ну как же? Разве ты не смотришь шоу «Не надо — я сама»?
— Я не смотрю никаких шоу, — категорично заявил Джек и, взяв один из аперитивов, сделал пробный глоток. — Ни хрена себе! Вот это нектар! Никогда не пил ничего подобного.
— Еще бы. Нам с тобой месяц нужно работать на одну такую рюмочку.
— Месяц?! — вытянулось лицо Холланда.
— Джек, прошу тебя, не перекашивай морду, а то набегут официанты, чтобы выяснить, что случилось.
— Извини, ты так неожиданно сказал. — Джек еще раз пожал плечами. — Просто какие-то астрономические цены.
