— Ты, — Сычик покраснел, — предлагаешь миру очень важную и нужную вещь. Ты как психолог, как врач, как тренер, только в другой области. Ничего аморального в этом нет! Ты помогаешь людям преодолеть комплексы и увидеть красоту мира…
— Не совсем так, — не выдержала я. — Большинству клиентов я служу чем-то вроде боксерской груши. С моей помощью можно сбросить напряжение и осуществить фантазии, которые, скорее всего, оскорбят обычных женщин. Бывают и более тяжелые случаи; к счастью, многим проще оплатить лечение шлюхи, чем отвечать в полиции за побои и издевательства.
На миг Вася нахмурился, но потом его глаза снова зажглись фанатичным блеском:
— Вот именно! Ты когда-нибудь подсчитывала, скольких женщин спасла от побоев и унижений?! Ты даешь мужчинам возможность не причинять зло беззащитным и слабым.
— Да, я работаю чем-то вроде сливного бачка, — губы сами собой расплылись в горькой ухмылке. — И… я часто думаю о женщинах, которых спасла от страшной судьбы, — утешаюсь так, когда… становится совсем хреново. Но это не отменяет главного — того, что я…
— Отменяет! — торжественно провозгласил Сычик. — То, что ты делаешь, — не порок и не мерзость, а необходимая в нашем обществе работа. Неприятная, грязная — согласен. Но без тебя и таких, как ты, зла в мире было бы гораздо больше.
— Мне тоже так кажется, — вздохнула я. — Но имела в виду я совсем другое. Да, шлюхи тоже нужны обществу, как и система канализации. Наша проблема не в том, что мы делаем, а в том, что предлагаем людям.
— Вы предлагаете миру добро! Ни одна так называемая приличная девушка не сумела мне помочь, а ты смогла!
Вот как тут не поставить хэштеги вроде #осторожно_патетика#шлюха_спешит_на_помощь.
Я покачала головой.
— Спорить не стану, но уважать меня за то, что я делаю, все равно не стоит.
— Ты ошибаешься! Ты удивительная! Ты…
Но я не дала ему закончить.
— Вася, выслушай. Главное не то, что я делаю, а то, что способна предложить миру, — было довольно странно проговаривать вслух то, о чем думала много лет. — Вот сейчас мы с тобой сидим в забегаловке. Ты пьешь кофе из бумажного стакана, я — воду из пластиковой бутылки. Бумагу, пластик, фастфуд и многое другое придумали люди, которые смогли предложить миру свой интеллект. Этим людям было непросто. Они много лет потратили на образование, потом невероятными усилиями разума совершали удивительные научные открытия, затем долго боролись с неверием скептиков — но все-таки победили. Имена великих ученых известны немногим: не уважает человечество своих благодетелей. Но спроси любого — каждый скажет, что изобретатели бумаги, пластика, фастфуда и прочих вещей, облегчающих нашу жизнь, круты по самое не балуйся.
— Но, Ника…
— Пожалуйста, не перебивай. Девушка за соседним столом читает бумажную книгу — надо же, а я думала, что все поголовно перешли на читалки и айподы. Эта книга написана почти сто лет назад, но она все еще нужна и интересна людям. Из динамика звучит песня — ее сочинили тридцать лет назад, но она по-прежнему на слуху, причем не только у тех, кому сейчас пятьдесят, но и у нашего поколения. Писатели, поэты, композиторы, художники, режиссеры, актеры предложили миру свой талант. Этим людям тоже приходилось непросто: они боролись и с запретами, и с безденежьем, и со скептиками, но выстояли и победили, подарив миру очень много красоты и счастья. Имена по-настоящему талантливых творцов знают если не все, то многие, а гениев помнят и много веков спустя после смерти.
— Ника, я не понимаю…
— Ты все уже понял, Вася. Есть и простые люди, не обремененные талантами, — работяги. Одни предлагают миру знания, другие — умения, третьи, как вон та девушка, что убирает со столов, — физическую работу и выносливость. Это уже не столь почетно, но вполне уважаемо. А вот шлюхи, даже такие дорогие и умелые, как я, способны предложить миру лишь одно — свое тело. Ничего больше — только тело. Представительницы древнейшей профессии презираемы обществом не потому, что аморальны, а потому, что не имеют ни ума, ни талантов, ни знаний, ни умений — или боятся их использовать. А еще потому, что слишком ленивы для того, чтобы предложить миру свою силу. Вот и все, Васенька. Никакого ханжества, никакого бессердечия. Если у человека нет ни ума, ни таланта, ни знаний, ни умений, ни физических сил — только лишь здоровое и красивое тело, полученное при рождении, — это человек второго сорта по сравнению с остальными. Все по-честному.
— Ты не права, Ника, — его голос дрогнул.
— Права. И ты это прекрасно понимаешь. Я ведь торгую собой не потому, что иначе умерла бы от голода, и не потому, что мне грозили смертью за непослушание. Нет, у меня был шанс предложить миру что-то еще помимо сисек и жопы, и никто бы меня за это не наказал. Но я струсила — предпочла плыть по течению. А трусость подобного масштаба не может остаться безнаказанной. Таков закон жизни.
Сычик надолго задумался, а потом вдруг просветлел и горячо заговорил:
— Ника, я понимаю, что ты хочешь сказать. Но ты слишком строга к себе! У тебя есть и ум, и талант, и доброта — просто когда-то тебе не хватило веры в себя. Никогда не поздно начать жизнь сначала, бросить вызов судьбе, даже в восемьдесят лет! А тебе ведь не восемьдесят, всего двадцать шесть. Ты поверила в меня, подарила мне шанс на счастье. Так поверь сейчас мне! Я помогу тебе начать новую жизнь так же, как ты помогла мне. Долг платежом красен.
А вот тут хэштеги #банальность#добрый_самаритянин#евангелие_от_сычика.
Пока циничная часть моей натуры отпускала это ехидное замечание, романтичная, загнанная в угол, но, оказывается, недобитая, робко подняла голову. Так вот, значит, как сбывается мечта всех Настасий Филипповн — мечта о человеке, который придет и скажет: «Я вас люблю. Вы ни в чем не виноваты!»
Врать не стану: на миг я почти поверила в невозможное. Но потом реальность снова вступила в свои права. Я проглотила комок в горле и спокойно ответила:
— Васенька, ты ошибаешься, причем сразу по двум причинам. Во-первых, душа, как и все остальное, чахнет, если ее не тренировать. Если ученый перестанет думать о научных проблемах и читать литературу по специальности, он не совершит больше открытий. Если человек искусства прекратит снимать кино, играть роли, рисовать картины, сочинять романы, рассказы, стихи и музыку, он иссякнет как творец. Если спортсмен забросит тренировки, у него атрофируются мышцы. С душой дела обстоят точно так же. Вполне возможно, когда-то у меня были какие-то положительные качества и даже таланты, но много лет я использую все это лишь в качестве наполнителя для лифчика и особо нежных прокладок с крылышками. Теперь моя душа больше ни на что другое не годится.
Как по мне, так этот разговор уже давно можно было закончить — все равно ходим по кругу. Но Вася все никак не мог успокоиться и продолжал с возрастающим пафосом:
— Ты ошибаешься, Ника! Я лучше знаю тебя, чем ты сама! Поверь, у тебя хватит сил возродиться!
