И любовь ничего не стоила, если не могла терпеть того, чтобы склониться перед кем-то.
Машина плавно двигалась через небольшие залитые солнцем деревушки, раскинувшиеся за городскими стенами, а потом въехала в главные ворота древнего города. Клео смотрела на старинные здания с высокими шпилями и яркими, красочными лотками, заполонившими аллеи и улочки торговой площади. Она окинула взглядом новые гостиницы и небоскребы, вспыхивающие в лучах солнца, рядом с кафе, которое было здесь, кажется, тысячу лет. Настоящая смесь видения и целеустремленности и неумолимого бега истории.
Такое сочетание чем-то напоминало Халеда, и Клео почувствовала, как ком подкатил к ее горлу.
Когда машина подъехала ко дворцу, у Клео перехватило дыхание. Она ждала, что сейчас появится Халед и остановит машину, как в тот раз. Словно он мог вернуть время вспять и взять на себя ответственность за все, что случилось между ними.
Но ничего такого не случилось, и Клео была вынуждена признать тот факт, что, если она хочет вернуть Халеда, ей следует самой сделать первый шаг.
Он обвинил ее в гордости и высокомерии, и только сейчас, возвращаясь к жизни, от которой пыталась убежать, она поняла, насколько он был прав.
«Помни, что я предупреждал тебя», – однажды сказал ей Халед, но она не послушалась его, потому что его слова не вписывались в ее сказочные мечты.
Но на этот раз Клео не думала ни о сказках, ни о мечтах.
Она хотела вернуть своего мужа.
* * *
Халед не повернулся, когда дверь в его кабинет сначала открылась, а потом закрылась. Он подумал, что это был кто-то из его секретарей или охранников, которым позволялось входить и выходить когда пожелается. Халед раздраженно провел рукой по волосам, сердито глядя на раскинувшийся за окном город. Он смотрел на пустыню, которая виднелась вдалеке, и ждал, когда один из звонивших ему министров перестанет жаловаться.
– Безусловно, – немного резко перебил он старика, – мы можем праздновать победу. Мой двоюродный брат взят под стражу и будет находиться под охраной, пока мы не решим, что его можно отпустить. А мятежники, оставшиеся без своего лидера, разбежались кто куда. Так что мы можем праздновать полную и безоговорочную победу.
Халед не стал слушать неизбежный поток дальнейших жалоб и оказал себе услугу: просто выключил телефон. Он долгое время стоял не двигаясь и смотрел на раскинувшийся перед ним Джурат. Его выбор. Его будущее. Его приговор.
Теперь он более остро ощущал одиночество этой пустыни и надеялся, что со временем это чувство сотрется, пока не останется одна пустота и слабые отголоски воспоминаний, ветер и небо. Джурат все вытерпит. Так же как и сам Халед.
– Мне всегда было интересно, как выглядит человек, погруженный в раздумья. Теперь я знаю ответ.
Халед замер. Неужели у него, ко всему прочему, еще и галлюцинации, и он, как и его отец, не способен управлять страной, о чем предупреждал Талаат…
Но, нет. Он медленно повернулся и увидел свою жену, свою красавицу Клео, сидевшую на одном из громоздких кресел, стоявших рядом с его столом. Она выглядела так, словно никуда не уезжала.
Халед пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, зачем она приехала. Не обращая внимания на гулкое биение своего сердца, он жадно впитывал ее облик: черты лица, плавные линии тела и гладкий шелк ее волос.
– Ничего не изменилось, – прервал затянувшуюся паузу Халед. – По правде говоря, все стало только хуже. Я теперь пользуюсь бешеной популярностью. Не очень хорошо быть посредственным султаном, который не может править страной должным образом, но теперь я герой. И все будут требовать моего внимания.
– Я не твоя мать, – сказала Клео, которая, казалось, принесла с собой во дворец воздух, и Халед наконец смог снова дышать.
Но он прекрасно понимал, что должен отпустить ее. Потому что ему отчаянно хотелось связать ее, запереть, сделать так, чтобы она больше никогда не покидала его. Но он уже пытался однажды так поступить, и ни к чему хорошему его действия не привели.
– Клео, зачем ты приехала? – тихо спросил Халед. – Мне казалось, с нас достаточно той встречи в Новом Орлеане. Ты приехала, чтобы все усложнить?
– Я не твоя мать, – повторила она и, поднявшись с кресла, обошла стол.
Не сводя глаз с Халеда, она подошла к нему очень близко. Даже слишком. А потом потянулась к нему и положила ладони ему на грудь, и ее прикосновение было самой сладкой мукой, которую только мог представить себе Халед. Он мрачно посмотрел на жену, не вынимая рук из карманов и делая вид, что не чувствует загоравшейся в нем страсти, которую могла вызвать только она одна.
– Прости меня, – прошептала она. – Ты можешь не верить мне, но я не собираюсь повторять ошибки твоей матери и не хочу ставить тебя перед выбором. Я вышла замуж за тебя. – Клео особо подчеркнула последнее слово. – И я знаю, кто ты, несмотря на то, как вела себя эти последние несколько месяцев. Но теперь я узнала и себя тоже.
И Халед не выдержал. Он схватил ее за руки и начал осыпать их поцелуями.
– Клео, ничего не получится. Я видел, что произошло с моими родителями. И не хочу, чтобы подобное повторилось опять. Особенно с тобой.
– Халед…
– Неужели ты до сих пор не поняла, что я очень эгоистичный человек? – процедил он сквозь зубы. – Я не хочу противиться тебе. Не усложняй все еще больше. Позволь мне поступить правильно.
– Халед, но наши отношения и есть самый что ни на есть правильный поступок. Вот почему нам так больно.
– Мне кажется, эта боль доказывает обратное.
– Мы просто были недостаточно гибкими, – сказала Клео, и он почувствовал, как расступаются сгустившиеся над ним тучи. – Теперь мы узнали худшее. Но что, если наши отношения сложатся не так, как у твоих родителей? Вдруг мы научимся понимать, вместо того чтобы ломать друг друга?
– Я султан Джурата, – заявил он, но, заметив улыбку на ее лице, улыбнулся в ответ. – Я не склонюсь.
– Да, да, – закатила глаза Клео. – Ты великий и ужасный султан. И весь мир склоняется перед тобой.
– Мне нет дела до остального мира, – заворчал Халед и, подхватив жену на руки, поклялся себе, что больше никогда не потеряет ее. Что бы ни случилось и что бы от него ни потребовалось. – Мне нужна только ты. И так было всегда.
– А я постараюсь сделать так, чтобы так было и впредь, – с жаром ответила Клео.
– Будь уверена, – властно заявил Халед, – что на этот раз я не отпущу тебя. Я на самом деле возьму тебя под стражу. Навсегда.
– Халед, я клянусь тебе, – прошептала Клео, – что больше никогда не дам тебе повода сомневаться в моей любви.
И они приступили к исполнению своих обещаний прямо там, на столе, который достался дедушке Халеда в качестве трофея в одном из давно забытых сражений. А за окном раскинулся во всей своей красе обласканный солнцем древний Джурат.
