– Клео, это был наглядный урок, но не тот, который тебе хотелось получить. Как ты сказала, я мог высвободиться в любой момент.
– Тогда зачем ты притворялся?
– Потому что ты хотела, чтобы я лежал там связанным, и я не хотел вырываться. – В его голосе послышалась горечь. – Но я также не хочу быть мужчиной, султаном, который не оправдает надежд своей страны. Я не смог бы простить себя.
– Ты хочешь сказать, что никогда не сделаешь выбор в мою пользу? – Халед не стал возражать, и Клео лишь покачала головой, пытаясь унять бившую ее дрожь. – Халед, тебе следует подумать о том, что некоторые клятвы больше напоминают про клятие.
– Я не проклят, – вспылил Халед и ударил себя рукой в грудь. – Я султан Джурата. Клео, для меня это не просто титул. Я есть тот, кто я есть.
– Халед…
Слезы снова потекли по щекам Клео, но он не слышал ее. Халед стоял так близко и в то же время так далеко от нее, а его взгляд был настолько обжигающим, что вскоре от нее остался один пепел.
– Я люблю тебя. – Его признание прозвучало так, словно его вырвали под пытками. – И что бы я ни делал, я не могу избавиться от этого чувства. – Халед направился к ней, а она стояла, не в силах пошевелиться. Беспомощная и беззащитная, словно до сих пор запертая в той спальне, которую он отказался делить с ней. – Но я все равно должен выбрать Джурат. И всегда так будет. Я и есть Джурат. И мы с тобой уже давно поняли, что такое положение вещей погубит тебя. – Халед потянулся к ней и нежно провел пальцем по ее губам. – Оно сведет тебя с ума. А я не хочу, чтобы так случилось.
– Халед, – потянулась к нему Клео.
Но он сделал шаг назад, и на его лице появилось выражение ярости и страдания, которые переживала сама Клео.
– Значит, вот на что похожа моя любовь? – горько рассмеялся Халед. – Она всего лишь эгоизм. Клео, если бы я знал, что такое любовь, я бы отпустил тебя. Я бы не поехал сюда за тобой. Но в первую очередь, я бы не стал удерживать тебя в Джурате, соблазнять, а потом жениться на тебе. И ты знала об этом с самого начала. Так же как и я.
Халед начал отходить к двери, и Клео перестала сдерживать бившую ее дрожь, но он лишь крепко сжал губы, а когда снова заговорил, его голос звучал, как острые бритвы. Как приговор.
– И я все равно должен уйти. И так будет всегда.
Жара окутала Клео, стоило ей выйти из самолета и шагнуть на металлическую ступеньку трапа в частном аэропорту где-то в тридцати километрах от старого города.
Клео пришлось остановиться, чтобы успокоить дыхание, настолько оно было сбивчивым, а потом она ступила на высушенную солнцем землю Джурата и очень удивилась, испытав что-то похожее на возвращение домой.
– Госпожа, очень рад приветствовать вас, – сказал начальник охраны Халеда, стоя чуть поодаль, рядом с бронированной машиной и водителем, который стоял у него за спиной. Встретившись взглядом с Клео, Насер почтительно склонил голову.
«Вот и все», – твердо сказала про себя Клео. Она на самом деле решилась на этот шаг.
– Ты уверена? – нерешительно спросила Джесси, глядя, как Клео собирает вещи.
Прошло три дня с того момента, как Халед покинул Новый Орлеан. Три дня она провела, закрывшись в этом чужом для нее доме, чтобы разобраться, что к чему. Теперь она наконец поняла, почему никому, кроме своей лучшей подруги, не сказала, что ушла от мужа. Клео просто ждала, что он приедет за ней.
Оказалось, что она так же пыталась манипулировать им, как в свое время его мать манипулировала его отцом. Клео устраивала сцены, чтобы заставить его сделать выбор, но в ответ никогда не брала ответственности за свои собственные решения. Халед сказал правду, когда указал ей, что она могла вернуться домой в Огайо, но почему-то не поехала туда. Когда Клео бросила Брайана, она ни на секунду не пожалела о своем решении, а только удивлялась, как могла быть настолько слепой. И ей никогда не хотелось вернуть его. Клео путешествовала на протяжении нескольких месяцев, но не сидела сложа руки в ожидании.
Когда она ушла от Халеда, то проплакала всю дорогу до Нового Орлеана, и так продолжалось все последующие ночи. Клео мучила себя, вспоминая своего мужа, его восхитительные обжигающие поцелуи, его улыбку. И в тот момент, когда она решила вернуться в Джурат и поработать над своим браком, вместо того чтобы бежать от него, она испытала громадное облегчение.
– Халед всегда оставался самим собой, – заявила она Джесси, закрывая молнию своего маленького чемодана. – Это я представляла его другим в своих фантазиях.
Если честно, она вела себя как ребенок. Больше всего Клео хотелось во что бы то ни стало получить свое «и жили они долго и счастливо». И она даже не задумывалась над тем, что может потребоваться для достижения этой цели, и не понимала, что брак не заканчивается большой сказочной свадьбой. Все только начинается.
Теперь она не думала о том, чего заслуживает, а размышляла о том, что готова отдать взамен.
Клео не сомневалась, что муж любит ее, но он был готов отказаться от нее, потому что решил, что так будет лучше для нее самой.
И чем она ответила?
Халед высказал все, что думал, и Клео понимала, что он оказался прав, какой бы горькой ни оказалась эта правда. Она бросила его, не сказав ни слова. А потом швырнула ему в лицо эти противозачаточные таблетки, потому что знала, что ее жест подстегнет его к действию и он поедет за ней. И когда Халед появился в Новом Орлеане, Клео заставила его дать больше, чем он хотел, и только потому, что ей так хотелось. А под конец она поставила его перед выбором.
После долгих размышлений Клео пришла к выводу, что вела себя как избалованный ребенок.
– Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку, – осторожно начала Джесси. – Но я не буду тебе другом, если не напомню тебе, что ты была в настоящей панике, когда уходила от него. Ты была уверена, что если останешься с ним, то просто исчезнешь, растворишься в нем без остатка.
– Знаешь, в том, что случилось, есть и моя вина. Мне кажется, что такие ощущения были связаны с неумением находить компромисс, в чем у меня такие же проблемы, как и у моего мужа. Неудивительно, что я запаниковала.
Казалось, ее слова не развеяли сомнения подруги.
– Ты считаешь, что, если вернешься назад, он расценит твой поступок как капитуляцию?
– Не знаю, – прошептала Клео, – но я люблю его.
И впервые за все это время она поняла, насколько глубоко это чувство пустило корни в ее сердце. Конечно, она испугалась и сбежала, потому что ее любовь была похожа на небо пустыни, огромное и непостижимое, бескрайнее и яркое.
Клео беспомощно посмотрела на свою подругу.
– Мне нужно поехать и выяснить. Я должна попытаться.
И только в самолете Клео поняла, что никогда не пыталась поработать над отношениями с Брайаном. А уж после его измены и подавно. Может быть, поэтому ее не пугало слово «капитуляция». Потому что, как показал ей Халед, когда позволил привязать себя к кровати, покорность вызывает неприятие только тогда, когда означает потерю. В другом случае, она всего лишь небольшой поклон в знак почтения.
