– Но дело не только в этом, – чуть отодвинулась Клео.
Она приводила в восторг своей красотой, но Халед все равно не мог понять, почему становился таким слабым рядом с ней. И почему его сердце сжалось так болезненно, когда она убрала свою руку с его груди.
– Ты сказал, что я должна повиноваться и следовать строго отведенной мне роли.
– Я пытался защитить тебя, – огрызнулся Халед и заметил, как Клео сжала руки в кулаки. – Моя мать провела свою жизнь, чувствуя себя брошенной, отвергнутой и одинокой. И я подумал, что, если ты ничего не будешь ожидать от меня, ты не окажешься на ее месте.
– Ты хочешь сказать, что… – Она была так потрясена, что едва могла говорить. – Ты говоришь, что поступал так ради моего же блага? Это невероятно…
– Я хотел защитить тебя, – упрямо повторил он.
– Тем, что унизил меня, когда я стояла перед тобой на коленях, голая. – Клео казалась такой опустошенной. – Тем, что не подпускал меня к себе днем и приходил только по ночам, как будто со мной было что-то не в порядке.
– Я не хотел причинить тебе боль.
– Тогда почему ты прилагал столько усилий, чтобы я влюбилась в тебя? – Она покачала головой, не дав ему возразить. – Разве можно винить меня, что после той недели в оазисе я ожидала слишком многого?
– Клео, просто когда дело касается тебя, все идет не по плану. – Он кивнул на свои связанные руки. – Включая то, что происходит здесь.
Затем Халед решил, что с него хватит этих игр и пора поставить точку в их разговоре, раз и навсегда. Он резко дернул руками и освободился от своих оков.
Глава 10
Клео не успела опомниться, как Халед притянул ее к себе, а потом она оказалась придавленной тяжестью его тела. Он склонился над ней, удерживаясь на локтях, и обхватил ее голову руками, запустив пальцы в ее густые волосы.
– Ты ведь обещал, – прошептала она.
– Клео, я ужасный человек. – Его взгляд был таким напряженным, что она задрожала. – Я с самого начала был эгоистичным чудовищем. Но я становлюсь беспомощным, когда дело касается тебя.
– Значит, ты просто притворялся. Ты мог освободиться в любой момент!
– В таком случае тебе следует спросить себя, почему я так не сделал.
Халед не стал ждать ответа и, склонившись над Клео, завладел ее губами.
На этот раз в его поцелуе, кроме страсти, присутствовала щемящая нежность. Его губы двигались словно какая-то тихая песня, звучавшая у Клео внутри, и каждая нота проливалась чистым, безупречным светом.
Клео прижалась к Халеду, и ей показалось, что ее сердце стало таким огромным, что не вмещается в груди.
На ее глазах заблестели слезы, но она не стала сдерживать их.
Халед был полностью обнаженным и касался своей отяжелевшей плотью ее живота, но он ничего не делал, а только осыпал ее такими нежными и вместе с тем жаркими поцелуями, словно для него в этом мире не существовало ничего, кроме ее губ.
Клео совсем потеряла счет времени, растворяясь в ласках своего мужа, но он вдруг замер, а потом отстранился и тихо выругался.
Она растерянно посмотрела на него, а потом услышала звонок в дверь.
– Ты не знаешь, кто бы мог зайти к тебе в такое позднее время? Уже почти полночь, – недовольно спросил Халед.
– Помимо моих многочисленных любовников? – захлопала ресницами Клео.
– Да, помимо твоих фаворитов, которые вскоре станут покойниками, – улыбнулся Халед.
– Тогда не знаю. Если честно, я никогда не поощряла случайные визиты, – растянулась в улыбке Клео. – И во всем Новом Орлеане я знаю только одного человека, но у нее свой ключ.
В дверь снова позвонили. Халед мягко провел пальцами по щеке Клео, и его глаза потемнели, словно на солнце появилась какая-то тень.
– Значит, это ко мне.
Клео не поняла, что значила тяжесть, появившаяся в его голосе. Халед поднялся с кровати, и Клео подумала, как ей могло прийти в голову попытаться силой удержать его.
Халед вышел из комнаты, как обычно не обращая никакого внимания на свою наготу. Клео следила за ним взглядом, когда он спустился по лестнице, а потом поднял с пола свое нижнее белье и брюки и быстро оделся. Затем он подошел к входной двери.
– Кто там? – резко спросил он через тяжелую деревянную дверь.
Клео достаточно хорошо знала арабский, чтобы понять, что их ночной гость был одним из охранников Халеда, который наверняка следил за ней раньше.
– Плохое американское кино? – спросила она.
Халед бросил на нее взгляд через плечо, но не улыбнулся, хотя в его глазах заплясали искорки.
– Клео, я бы никогда не позволил, чтобы тебя силой затолкали в джип. Я бы проводил тебя до машины, как настоящий джентльмен.
Клео продолжала улыбаться, когда Халед впустил своего охранника в дом, и не сдвинулась с места, пока двое мужчин о чем-то быстро переговорили. Потом их неожиданный гость исчез, а Халед какое-то время стоял не шевелясь, а потом тяжело вздохнул. И Клео вдруг почувствовала страх и не могла поверить, что еще секунду назад весело улыбалась.
– Мне нужно возвращаться в Джурат, – сказал Халед, и, когда он повернулся, его лицо было абсолютно бесстрастным.
– Что-то случилось? – с тревогой спросила Клео и сжала руки в кулаки.
– Всегда что-то случается, – коротко ответил ее муж. – И будет случаться и дальше. Мне сказали, что в одной из деревень поймали жалкую банду мятежников Талаата. Я отказываюсь называть их армией. Так что мне нужно быть на месте, чтобы наша победа не вызвала никаких сомнений.
Он поднял с пола свою рубашку, и Клео вдруг поняла, что муж никогда раньше не посвящал ее в государственные дела. Так почему же он передумал и рассказывает ей о том, что творится в Джурате? И почему ей кажется, что она стоит слишком близко от крутого обрыва?
– А если я потребую, чтобы ты исполнил свое обещание и остался со мной сегодня ночью?
Халед медленно застегнул рубашку, а потом мрачно посмотрел на Клео:
– Не стоит.
– Но мы ведь договорились, – прошептала она.
– Клео, – с мукой в голосе произнес он. – Не проси меня выбирать между Джуратом и тобой. Я проиграю в любом случае. Так же как и ты.
– А если мне все равно, проиграю я или нет? – печально спросила Клео. – Если я просто хочу, чтобы ты остался?
Халед выглядел таким загнанным и потерянным, как будто она собственными руками разрывала его на части.
Он начал обуваться, и этот звук показался ей похожим на раскаты грома.
– Я думала о том, что случилось в спальне, – начала Клео, не зная, на что ей надеяться, но она должна была попытаться.
