Позднее, тем вечером, когда Халед, растянувшись, лежал рядом с ней, и исходящий от него жар обжигал ее кожу, а его дыхание все еще было неровным, Клео решила отложить беспокоившие ее вопросы на потом. Ей хотелось насладиться близостью с мужем, словно им двоим принадлежала целая вечность, как тогда, в райском уголке бескрайней пустыни.
Как обычно, он появился на пороге ее комнаты без стука и пристально посмотрел на Клео, словно она притягивала его к себе, а он не мог противиться ее чарам и поэтому приходил в бешенство. Клео не стала удивляться, потому что давно привыкла к такому поведению мужа. Потом Халед обхватил ее за затылок и, вытащив из кресла, где она читала, сидя у окна, жадно прильнул к ее губам. Его поцелуи обжигали и сводили с ума, а страсть, которая вспыхнула между ними в самом начале их знакомства, до сих пор не угасала.
Клео не могла понять причину происходящего. У нее был секс и раньше, и, по ее мнению, очень даже неплохой, но он никогда не был таким адским. Клео боялась, что может раствориться в Халеде навсегда, и, что еще хуже, он даже не заметит ее исчезновения.
Но теперь, когда они лежали рядом в приглушенном свете ночника в ее спальне, Клео подумала, что было бы детским капризом жаловаться на то, что она видит мужа недостаточно часто. Ей не хотелось, чтобы Халед решил, что она слишком капризная и не может справиться с реалиями его жизни. Этой фантастически сказочной жизни. Их жизни.
– Весь мир думает, что я беременна, – выпалила Клео и почувствовала, как напрягся Халед.
– Пожалуйста, скажи мне, что значит «весь мир». Клео думала, что он рассмеется в ответ, и теперь жалела, что не промолчала.
– Ну, может, не весь мир, а только самые отвратительные газетенки.
– Разве мы не договорились, что ты не будешь читать газеты, кроме тех статей, что выберет для тебя твоя помощница?
– Вообще-то мы ни о чем таком не договаривались, – вспыхнула Клео. – Ты просто посоветовал не читать их.
– Вот как? – Спокойный тон его голоса не обманул Клео. – Я и не подозревал, что выступал в качестве советника.
– Потому что у тебя редко спрашивают совета?
– Потому что большая часть того, что я говорю, воспринимается как закон. – Он подвинулся ближе, и, если бы Клео была не таким ужасным человеком, она бы не позволила себе забыться, зачарованно глядя на игру мышц на его сильных руках и груди. – Я не разрешаю приносить эту грязь во дворец. Стоит остановиться где-нибудь на улице, и поблизости окажется кто-нибудь из журналистов, ты тут же попадешь в вечерние новости. Откуда у тебя эти газеты?
– Мне тогда и в голову не пришло, что ты не советовал, а запрещал мне читать то, что я захочу. – Неужели он говорил всерьез? – Послушай, теперь мне ужасно захотелось оформить подписку на какую-нибудь бульварную газетенку, причем на твое имя.
– Это все твоя подруга, – пробормотал Халед. – Адвокат из Нью-Йорка.
Она хотела поправить мужа и напомнить, что Джесси жила в Новом Орлеане, но передумала.
– Клео, не трать свое время на эти газеты, – бросил Халед. Его слова прозвучали как приказ, а не как совет. – Они не стоят той бумаги, на которой их печатают.
– Я приняла твой совет к сведению тогда и принимаю его сейчас, – вспылила Клео. – Боюсь только, что не прислушаюсь к нему. Но в любом случае спасибо.
Она пожалела о своих словах, когда Халед отстранился от нее и сел на краю кровати. Он взъерошил свои густые волосы, в которые Клео любила запускать пальцы, и продолжал сидеть, повернувшись к ней спиной.
– Хотя какая разница, что тебе читать. Скоро ты забеременеешь, и мир начнет отсчитывать девять месяцев до появления ребенка.
Клео вдруг стало холодно, и она укрылась простыней.
– Халед, но я не планирую беременеть в ближайшее время. – Она осторожно подбирала слова, словно ей грозила какая-то опасность. Словно на полу и в кровати лежали ловушки, которые могли сработать от малейшего звука.
– Нет?
– Конечно нет. – Халед повернулся к ней, и она увидела, как потемнели его глаза. – Мне всего двадцать пять лет.
– Ты взрослая женщина, – ответил он после небольшой паузы. – А мне нужны наследники. – Халед словно услышал со стороны, как старорежимно прозвучали его слова, и добавил: – Клео, я хочу детей. Наших детей.
– Но… – У нее все внутри сжалось. Ему следовало спросить, что она думает по этому поводу, но он не спрашивал. – Ты ведь не хочешь их прямо сейчас?
– Почему нет? – Ее муж улыбнулся, но его взгляд оставался серьезным, и Клео натянула простыню еще выше.
«Не стоит волноваться, – успокаивала она себя. – Он не может приказать тебе забеременеть!»
– Наверное, мы должны были обсудить этот вопрос до того, как поженились. Как и многие другие вещи, например, то, где мы будем спать, и наши расписания. – Клео тяжело сглотнула, подчеркнув последнее слово. – Кажется, все дело в том, что я не могу собраться с мыслями, когда ты прикасаешься ко мне.
Выражение его лица немного смягчилось.
– Со мной происходит то же самое.
– Хорошо, что мы можем не торопиться с принятием подобных решений, – чуть ли не шепотом сказала она.
– Клео. – Халед снова придвинулся к ней. – Мы не предохранялись. Ни разу. Я думал, мы одинаково смотрим на эти вещи. Но, чтобы в дальнейшем между нами не было никаких недоразумений, давай выясним этот вопрос раз и навсегда. Ты хочешь детей? От меня?
– Да, – нерешительно кивнула Клео. – Но не…
Ей хотелось сказать «не сейчас», но она не смогла.
Особенно теперь, когда он находился так близко и смотрел на нее так грозно. Клео умерла бы, если бы заметила во взгляде своего мужа разочарование или жалость. Ей не хотелось, чтобы он видел в ней ничем не примечательную и абсолютно заурядную личность, какой считал ее Брайан. И Клео до сих пор боялась, что Халед в конце концов поймет, что она была такой на самом деле.
– Значит, решено, – прошептал он, не услышав от Клео продолжения.
Он придвинулся еще ближе, и ей вдруг пришло в голову, что он мог пользоваться страстью, полыхавшей между ними, чтобы…
Но нет. Быть такого не могло. Что за безумная идея.
– Мы поняли друг друга, не так ли? – Халед снова завладел ее губами и лишил Клео шанса сказать, что она до сих пор пьет противозачаточные таблетки, которые взяла с собой в шестимесячное путешествие по Европе и Азии.
Не призналась она ему и позже, когда он посмотрел на нее и улыбнулся так, словно считал вопрос решенным.
Клео не прекращала принимать эти таблетки последние несколько месяцев и выпивала по одной каждое утро, когда чистила зубы. Так она всегда делала дома, и неделя в пустыне не стала исключением. Эта привычка была единственным, что осталось от ее прежней жизни.
Клео решила, что вернется к этому вопросу позже. Она не пыталась обмануть Халеда, просто хотела узнать его лучше, и не сомневалась, что он поймет ее.
