Отто слышал каждое слово. Рем говорил громко:
– Гитлер сам назначил тридцатое июня. Он сказал: «Я вынесу свое решение там, на встрече командиров в Висзее».
– Вот сволочь!
– Он будет здесь в моих руках.
– Вся прислуга у «Хайнцельбауэра» сменена.
– Черт с нею!
– Люди Гиммлера заполняют все окрестности.
– Черт с ними!
– Ты стал непозволительно самонадеян. Эти сволочи держат камень за пазухой. А какой – не могу понять. Геринг распустил всю свою личную охрану, – задумчиво произнес Хайнес.
– Дурак, это были мои лучшие люди. Я уступил их ему.
– Поэтому он и заменил их эсесовцами, которых притащил из Франконии. Далюге вызван из Померании. Все это мне не нравится.
– Перестань каркать, – раздраженно проворчал Рем. – Я им еще покажу, кто я такой!.. Всем! И Адольфу, и генералам вместе с господами из Клуба Господ. Додуматься до того, чтобы заставить Союз офицеров исключить меня из списков!.. Меня!
– И после этого они хотят, чтобы штурмовики им в чем-нибудь верили… Когда же приедет Карл?
– Должен быть с минуты на минуту. Он чего-то боялся, говорил о каких-то документах.
– Он прислал их мне. Это описание поджога рейхстага.
– Ах, это! Он советовался со мною. Я сказал ему: не писать слишком откровенно. Не вставил ли Карл какие-нибудь имена, которые не следует опубликовывать? – обеспокоенно спросил Рем. – Уж нет ли там и нас с тобою?
– Да, он нас называет.
– Дай, дай сюда, – сказал Рем. – Даже если уберут Карла, мир еще не будет разрушен, и нам с тобою нужно будет жить.
– Не думаю, чтобы дело ограничилось Карлом.
– Вечно ты хнычешь. Дай же письмо!
Хайнес неохотно протянул Рему конверт. Рем вынул лист и попытался что-либо прочесть при свете зажигалки.
– Что за черт, я ничего не могу разобрать!
– Да, вечером плохо видно. Карл написал это на желтой бумаге.
– Что за глупость!
– Это та, неразмокающая. Мы взяли у Александера.
– А! – Рем сложил конверт вдвое и сунул в нагрудный карман. – Прочту дома.
– Только верни, смотри.
Внезапно Хайнес вскочил и вгляделся в кусты:
– Кто там?!
Он раздвинул ветви.
Отто стиснул зубы и задержал дыхание.
– Твои нервы ни к черту! – сказал Рем.
– Мне стоит труда заставить себя не пристрелить этого твоего Шверера.
– Что ты против него имеешь?
– Он их человек. У Геринга и Гиммлера чересчур много денег, чтобы нам с ними тягаться. Нужно как можно скорее договориться с Рейнландом.
– Они сами придут ко мне договариваться.
– Деньги, деньги, Эрнст. Без них – крышка.
– Они потекут, когда выяснится, что сила на нашей стороне.
– Не знаю, Эрнст, право не знаю… Мне кажется, это не та последовательность: деньги там, где сила. Не обстоит да дело наоборот: сила там, где деньги?
– Без меня всем им крышка: и Круппу, и Тиссену – всем.
– Они договорились с Гитлером у тебя за спиной.
– Дай мне только захватить его самого.
– А если он не придет?
– Тридцатого утром он будет здесь!
Рем поднялся и, взяв Хайнеса под руку, пошел к дому.
– Тебе нужно полечить нервы, старина.
…Гитлер должен приехать тридцатого! Знал ли об этом Кроне? Весь район наверняка будет под усиленной охраной. Отто не успеет сделать и шагу после своего выстрела… Холодный озноб охватил его. Связаться с Кроне не было возможности. Приходилось действовать на собственный страх и риск. А Хайнес, словно предчувствуя что-то, ни на шаг не отходил от Рема.
Вскоре на вилле стали заметны приготовления к приезду важных гостей.
Отто взглянул на часы: без десяти десять:
– Мне нужно вам доложить кое о чем, – набравшись храбрости, сказал он Рему.
– Докладывайте, – ответил тот.
Отто оглянулся: всюду был народ.
– Может быть, выйдем в сад? Мне бы хотелось…
Рем вышел на веранду. Отто ощупал карман, где лежал пистолет Кроне. В тот момент, когда они уже спускались по ступенькам к аллее, сзади послышались тяжелые шаги.
– Алло! Эрнст, вернись-ка, ты тут нужен!
Это был Хайнес.
Взяв Рема под руку, он настойчиво повел его назад, к дому, и, оставив его там, вернулся, жестом пригласив Отто следовать за ним.
Хайнес направился прямо туда, куда Отто собирался отвести Рема. Шагов за десять до калитки Хайнес остановился и резко бросил:
– Вы глупец, Шверер! Эта игра не для вас.
Рука Хайнеса мелькнула в воздухе. Отто быстрым движением уклонился от наведенного на него пистолета и послал в голову Хайнеса разрывную пулю. В то же мгновение Отто увидел почти рядом с собою Кроне.
– Кто это?
– Хайнес, – пробормотал Отто.
– О, идиот!
Быстро обшаривая карманы убитого, Кроне не слышал, как в боковой аллее раздались быстрые шаги. Отто сразу узнал тяжелую походку Рема. Та же уверенность, что внезапно овладела Отто, когда он увидел направленный на себя пистолет Хайнеса, руководила им теперь. Он нагнулся к оброненному Хайнесом пистолету. Прежде чем Кроне успел поднять голову, Отто выстрелил ему в спину.
– Что это! – задыхаясь, крикнул Рем.
– Вот… он стрелял в Хайнеса!
Хриплый вопль вырвался из груди Рема:
– Эдмунд?!
– Эдмунд… – бормотал Рем. – Сволочи!.. Вот с кого они начали… – Он тяжело поднялся, ткнул ногой тело Кроне. – Нужно было взять его живым!
– Я думал, что успею спасти Хайнеса.
Несколько человек бежали со стороны дома. Первым подбежал Карл Эрнст. Мельком взглянув на трупы, он крикнул:
– Скорей! Мы должны уехать сейчас же…
Рем неуклюже побежал по аллее. Отто остался в тени деревьев.
Прочь отсюда! Как можно скорее и как можно дальше… Отто рванул железную калитку и в тот же момент получил сильный удар по голове.
Он не помнил, как его подхватили и бросили в автомобиль. Несколько охранников прыгнули в машину, и она исчезла в темноте.
Автомобиль, увозивший Отто, был уже далеко, когда Кроне зашевелился и, отталкиваясь от земли локтями, пополз к калитке.
В голове гудело так, словно тут, совсем рядом, работал авиационный мотор. Отто осторожно разомкнул веки и увидел, что лежит в самолете, на полу между креслами. В креслах сидят люди. Их сапоги у самого его лица.
