– Мастер дома? – спросил Тициан на кухне у Марии. Женщина всплеснула руками и обрадованно бросилась ему на шею.
– Да отдыхает он, Тициан, он сейчас часто отдыхает. – Впервые она назвала его по имени. – У тебя что, дело к нему?
– Да, дело есть, – поежился Тициан.
– Пойду спрошу. Да ты садись! Накормите-ка его как следует! – приказала Мария кухаркам.
– Не надо, дома поем. Вдруг он меня выгонит? – смутился художник. Ему было страшно.
– Не выгонит, – бросила Мария и пошла наверх.
Мастер принял его в своем старом кресле. Не найдя свободного места на столе, Тициан осторожно положил сверток с картиной на пол, потом встал на колени перед Джамбеллино.
– Пришел просить у вас прощения, мессир.
– Надо же, только молодые могут вставать на колени. Я бы не смог уже, – сказал Джамбеллино. – Но и ты вставай, ладно. Иди сюда, дай на тебя посмотреть. Каким же ты стал здоровым мужиком! Еще подрос, что ли? Повзрослел сильно, дай рассмотреть твое лицо. Но ты весь зарос, взгляд у тебя печальный и будто одичавший, хоть Иоанна Предтечу, явившегося из пустыни, с тебя пиши.
Тициан увидел, что Джамбеллино согнулся и стал бестелесным – маленьким и худым.
– Ну зачем ты явился ко мне, Тициан?
– Просить прощения за то, что… посмел встать на ваше место, – повторил молодой художник.
– Должен быть порядок во всем. Порядок – это и есть справедливость. Но в чем-то я тебя понимаю, ладно. Ну и что, снова хочешь быть моим помощником?
Тициан оторопел:
– Нет, мессир.
– Ладно. Это я шучу. Картину притащил, не вижу отсюда – что за картина?
– Это Джорджоне. Я ее дописывал, лаком покрывал.
– А, – легко вздохнул Джамбеллино. – Ведь я тоже еще работаю.
– Вы еще будете трудиться.
– Буду, но недолго.
– Если вы правда простили меня, мессир, я хотел еще попросить вас.
– Вот! Так просто ты не пришел бы! – неожиданно захихикал Джамбеллино. – Знаешь, Тициан, есть в тебе что-то простое, нахальное. Но иногда я думаю, глядя на тебя, что это и неплохо. Ну, говори.
– Я начал новую картину в честь Виоланты. Она погибла, знаете? – тихо спросил Тициан.
– Слышал. – Джамбеллино прикрыл глаза, будто от слабости. Беззвучно пошевелил губами, перекрестился. – Славная была девушка Виоланта.
– Можно мне взять для работы эскизы, которые я делал к ее портрету?
– Эскизы? – задумчиво повторил мастер, поворачиваясь в кресле, будто искал взглядом что-то поблизости. – Ну возьми. Если моя умница Мария их не сожгла, не засунула куда-нибудь. Мне они не нужны. Но лучше приходи завтра с утра, ищи сам и поболтаем еще.
Тициан приблизился к Джамбеллино, чтобы поцеловать ему руку.
– Иди-иди, – отстранил его мастер. – Завтра придешь.
* * *
Когда Тициан подошел к кварталу Сан-Самуэле, в улочках, на набережных и на мостах зажглись разноцветные фонари, освещая праздничное убранство города. Перед домом он остановился полюбоваться: как красиво здесь! Неужели он вернулся к себе? Дверь его дома тоже была украшена рождественской гирляндой.
В мастерской при свечах работал брат, напевая.
– Франческо, это я! Здравствуй, рыжий! – окликнул его Тициан. Тот сначала испуганно, потом радостно вскрикнул. Тициан осмотрелся: в мастерской было тепло и опрятно.
– Как ты вовремя! Господин сенатор Никколо Аурелио присылал людей, каждую неделю спрашивал о тебе. А недавно сам пришел. Сам! Деньги передал. Ты же не позаботился, – упрекнул брат. – У Аурелио свадьба будет во время карнавала, значит, уже через два месяца. Он говорил про какую-то твою картину и задаток за нее оставил.
– Будет ему к свадьбе картина – большая, необычная! Таких еще ни у кого не было. Как Алессандро? Где он?
– Люция, помощница, им занимается. Они сейчас в кухне, Люция читает ему.
– Читает?
– Она даже из Кадора свои книги привезла. Хорошо, когда читает мальчишке молитвенник. А то каждый вечер все вруна этого, Марко Поло по прозвищу Миллион. Они мне все уши прожужжали, верят всем его байкам, смехота! Ну пойдем же к ним, пока они спать не улеглись.
В кухне Тициан увидел две светловолосые головы, склоненные над книгой. Люция и Алессандро подняли глаза, Тициан шагнул к ним:
– Ну, накормите меня. Я домой вернулся.
